Стамбул. Сказка о трех городах

На занятых мусульманами территориях продолжали строить христианские церкви, а после землетрясения в 679 г. мусульмане помогали восстанавливать церковь в Эдессе{483}. Даже в Иерусалиме (это выяснилось по результатам текущих археологических раскопок) расширили и обновили храм Гроба Господня за период до X в. В том числе в раннюю исламскую эпоху по соседству построили совершенно новую церковь. Монахов и семьи христиан защищал «Ахтинаме» (фирман, охранная грамота Мухаммеда). Грамота, составленная на второй год хиджры, якобы была скреплена отпечатком руки пророка Мухаммеда. Этот священный документ оказался в Константинополе, когда Османская империя в 1517 г. захватила власть в Египте.

Однако какое-либо долгосрочное взаимодействие между последователями авраамических религий и культа Девы Марии и христианами оказалось невозможным в условиях жесткого политического прагматизма, направленного на захват новых территорий и Божьего покровительства. На Константинополь зарилась целая череда мусульманских правителей. Это – совершенный город, и этим совершенством нужно наслаждаться. В сборнике персидских и других народных сказок Среднего Востока «Тысяча и одна ночь» арабская армия подошла к городу по морю, но была отброшена. Этот многонациональный город многие считали еще более величественным, чем Рим, и называли Царьградом.

Отныне джихад («усердие на пути Аллаха», инструмент для возвышения доисламских газават или набегов) понимали как божественное повеление захватить этот город. Хоть ислам и начинался всего лишь с цепочки следов на песке, а теплые пустынные ветры несли слова Аллаха, но конечной целью его стала власть над греко-римским городом, окруженным венцом из вод: «Константинополь обязательно будет завоеван, и насколько прекрасен тот Амир, и насколько прекрасно то войско, что завоюет его»{484}.

Глава 39. Ночью – монахи, днем – львы Приблизительно 692 г. (72–73 гг. по исламскому календарю)

Оставайся там [в Константинополе], пока не завоюешь его или я не призову тебя.

Сулейман, халиф династии Омейядов, возглавлявший осаду Константинополя в 717 г., в письме брату Масламе (генералу, руководившему атакой){485}

Ночью – монахи, днем – львы.

Описание лагеря мусульман по шпионским данным христианского подвижника. Аль-Азди, Тарих Футух Аш-Шам{486}

Кто же на Востоке теперь держал руку на «прямой линии» с Богом? Правители Константинополя и все расширяющихся мусульманских земель развязывали войны во имя веры и ради ее распространения. «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его» – вот что чеканили на монетах, которые в 692 г. выпустил халиф Абд аль-Малик. Несколько лет назад ученые даже предположили, что на некоторых монетах был изображен сам Мухаммед{487}.

Византийский император Юстиниан II откликнулся в том же духе: на его монетах стали чеканить с одной стороны Христа, а с другой – его самого как «слугу Божия». Константин Великий, похоже, никогда не стеснялся изображать Христа в образе человека (хотя прежде Иисуса обычно рисовали в образе агнца), и в Константинополе еще долгое время наслаждались религиозным искусством его эпохи. Считалось, что двухмерные иконы и мозаики – связующее звено между Богом и людьми, ведь это – не святотатные идолы. Православные Востока верили, что благодаря заботливо подготовленным наглядным средствам человек может встретиться с Богом и приобщиться к Нему. Купол храма Айя-София олицетворял купол неба. И именно благодаря религиозному искусству взоры верующих устремлялись к Богу.

Однако чистота раннего ислама, в котором использование образа человека в священных изображениях осуждалось, явно обладала пугающей притягательностью. На соборе, который назвали Пято-Шестым, в Константинопольском императорском дворце в 692 г. в очередной раз запретили проведение упорно не поддающихся уничтожению языческих ритуалов: уличных маскарадов, представлений с дикими животными, жрецов на ипподроме, женские танцы на улицах, переодевание мужчин в женщин и наоборот, взывание к Дионису, а также прыжки через костер{488}. Пора было византийцам взяться за ум.