Стамбул. Сказка о трех городах

О, да не родиться на этом свете ни моей матери, ни моему сыну,
Да не найти мне места в истории!
Как же я тоскую по утраченной земле моих предков,
По Дамаску, родному дому моего народа!

В 630 г. Ираклий провозгласил, что все евреи должны принять христианство. Возможно, это было ответной мерой на вести о том, что в том же году войска мусульман проникли глубоко на территорию Персии и захватили Мекку. Персы также принимали ислам. Тем, кто становился мусульманином, был обещан процент от всей военной добычи.

В 638 г. арабы под предводительством халифа Умара взяли Иерусалим (имеются даже слабые предположения о том, что Мухаммед дожил до этого времени и лично ввел войска в этот город){476}. Евреи тоже принимали участие: они указали путь и помогли подняться на Храмовую гору. Есть сведения, что в благодарность им оставили место для новой синагоги и галилейских домов{477}. В глазах императоров Константинополя евреи демонстративно выбрали не тех друзей{478}.

В 640 г. арабские мусульмане захватили Кесарию, в 642 г. пала Александрия. Армения официально была под властью арабов с 645 г. Острова Родос, Кос, Кипр, Крит – все сдались.

В 655 г. арабы попробовали свои силы и на море, в символичной «битве мачт», когда византийский император Констант поспешил бежать, скрючившись на палубе. В 674 г. арабский флот зашел в Кизик (где когда-то, в 410 г. до н. э. Алкивиад одержал победу, которая помогла ему вернуть Византий). Греки обрушили на арабов смертоносное средство – мы называем его «греческий огонь», а тогда его называли «морской огонь», «разящий» или «римский огонь»{479}.

Печально известен жар и запах этого средства поражения, а также его воздействие, сходное с последствиями применения напалма. А вот о том, какое жуткое визжание (шипение пара и пламени, скрип и треск дерева) производил «греческий огонь», стало известно в ходе недавно проведенных экспериментов. После его запуска кажется, что пламя разливается по воде.

Морские нападения мусульман на Константинополь в период с 661 по 750 г. – пять знаменательных ударов и поражений, «страх и трепет» в городе – тут же были увековечены в стихах и песнях как на Востоке, так и на Западе. В греческой прозе и поэзии появились более темные оттенки пурпура. И примером тому служат строки Феодора Грамматика, написанные после неудачного нападения мусульман в 674 г.:

«Узри же, Всемогущий Господь, ты спас свой город от сокрушительного полчища презренных и подлейших арабов,
Ты не дал нам устрашиться их и затрепетать перед их вернувшимися тенями…
Где же теперь, о, проклятые, ряды ваших блистающих стрел?
Где теперь мелодичный звон ваших луков? Где блеск ваших мечей и копий, вашей брони и шлемов, сабель и потемневших щитов?»{480}

При этом в течение всего 50 лет с «начала времен» (с 622 г., нулевого года по исламской системе летоисчисления) Византий потерял две трети своих территорий. За семь лет Константинополь потерял власть над важными городами: Дамаском – в 635 г., Антиохией – в 637-м, Эдессой – в 640-м, а также над Иерусалимом. В течение столетия армия мусульман не только дошла до севера Франции, но и напала на Афганистан, захватила Центральную Азию, оккупировала огромные пространства в долине реки Инд (размером с нынешний Пакистан) и даже добралась до западных окраин Китайской империи. Их правителя стали называть халифом, наследником Мухаммеда, наместником Бога.

Вплоть до XVI в. персы больше не представляли собой державы, с которой можно было бы считаться. И самое главное для Константинополя – их зерно больше не поставлялось из Египта, пока Османская империя не наладила контакты и, учредив столицу в городе (к тому времени ставшем исламской Кастантинийей), в 1517 г. вновь захватила Египет.

Ситуация складывалась крайне отчаянная. И признаком тому служит попытка внука Ираклия, Константа II, перевести столицу в сицилийские Сиракузы – это произошло в 663 г., в самые черные дни его царствования. Но большинство жителей Константинополя не поддержало его{481}.

Ведется много споров о том, насколько мусульмане, христиане и иудеи той эпохи понимали и поддерживали друг друга. В некоторых иудейских текстах превозносились успехи мусульман, ведь иудеи видели в этих новых монотеистах средство освобождения от римской тирании. В других же Мухаммеда называли лжепророком, потому что «пророки не приходят с мечом»{482}.