Стамбул. Сказка о трех городах

Однако нужно учитывать и повседневную реальность этой системы. Порой на борту грузовых судов в гавани Поти девочки оказывались, когда им было не больше трех лет – их везли с гор и равнин Армении. Поти окружают субтропики. На здешних влажных землях водятся экзотические птицы, а еще насекомые, в том числе и пресловутые москиты – бич этих мест. Нередкая беда тут – малярия. Во время рейсов живой груз держали в подпалубных помещениях. Путь из Поти по Черному морю и Босфору, часто с остановкой в Трапезунде (или Трабзоне при османах), занимал около трех недель. По прибытии в Стамбул это ценное поголовье делили на бракованный и отменный товар и, как правило, отправляли на невольничий рынок Сулейман-паша-Хан на краю Большого базара. Кроме того, мужчин в обнаженном виде продавали на Старом базаре. По прибытии с каждой партии груза у городских ворот власти Стамбула уже взимали сбор (в XVI в. – по четыре золотых дуката с каждого), а позднее и продавец, и покупатель должны были заплатить налог{805}.

В наши дни на месте загонов для людей вырос птичий рынок, где продают канареек, черепах и пиявок. По меньшей мере, с XVI в. на этом рынке рабов держали за огромными деревянными воротами, которые запирались каждый день в полдень. Живой товар выставляли на платформах между деревянными колоннами, а особо ценные экземпляры – в одиночных клетках. За пользовавшихся наибольшим спросом черкешенок можно было выручить до 15 000 пиастров. Здесь торговали мальчиками, девочками и девушками, а путешественники – как с Запада, так и с Востока – наблюдали за процессом, ведь обмен невольниками был популярным и зрелищным увеселением. Некоторых приезжих торговля живым товаром затягивала: когда деньги у них заканчивались, они просто наблюдали за торгами.

Когда девочек покупали для работы в стамбульской семье, им давали новые, персидские имена, которые прикалывали им к лифу, словно бейджики на конференции. Если их покупали как домашнюю прислугу для султана, им приходилось тесно общаться с черными евнухами – своими коллегами или тюремщиками. Этих мужчин тоже когда-то переименовали, и теперь они носили цветочно-сладкие имена: Гиацинт, Нарцисс, Розан, Левкой и пр.

Внутри же здания гарема только что приобретенных рабов вели по ряду темных, запутанных, словно лабиринты, коридоров, где они изредка встречались с некоторыми из тех, кто поддерживал деятельность всего механизма гарема: главной горничной, главной казначейшей, главной прачкой. В серале султана во дворце Топкапы были столовые, библиотека, мечеть. Через смотровые отверстия девушки видели цветастый двор. Каждый придворный был отмечен строгим цветовым кодом в пресловутых, характерных для этого города радужных оттенках: улемы (богословы, изучающие ислам) – в пурпурном, муллы (служители мусульманского культа) – в бледно-голубом, конюшие – в бутылочно-зеленом, служащие Высокой Порты носили желтые туфли, служащие двора – красные, приезжие греки – черные, армяне – фиолетовые, а евреи надевали синие шлепанцы.

Невольничий рынок в Константинополе. Сэр Уильям Аллан, побывавший в городе с дипломатами, прибывшими для переговоров о независимости Греции в 1829–1830 гг. Впервые картина была выставлена в Лондоне в 1838 г.

В разные цвета одевались и янычары в школе Эндерун – в зависимости от успеваемости.

Хотя те девушки, которые пользовались особым благоволением, и покидали гарем с ног до головы в жемчугах, шелках и густо расшитых нарядах, однако большинство вело безопасное, но серое существование. Здешнее население составляло почти 4000 человек, при этом многие из тех, кто принадлежал к низшим звеньям, оказывались попросту рабами рабов.

Считалось, что поскольку у привезенных девушек в Стамбуле не было близких родственников, от них будет меньше беспокойства. Если возникали какие-то разногласия, под боком не было родных, которые могли бы вмешаться. А раз девушки не были мусульманками, то, в соответствии со всеохватывающим сводом исламских законов şeriat (по шариату), у них не было средств правовой защиты.

Однако для большинства домочадцев повседневная жизнь была такой же, как и при дворе других королевских семей того времени. Сексом в гареме султана, по-видимому, занимались, пока любимицы не беременели. После того как рождался ребенок мужского пола, секс обычно прекращался во избежание конфликтов. А еще для того, чтобы у этих единственных сыновей во дворце появились ревностные защитники. Богато украшенные родильные кресла регулярно перекатывали из гаремных апартаментов и обратно.