Стамбул. Сказка о трех городах

Благодаря войне в Крыму и поддержке, которую они оказывали османам против России, британцы продолжали ратовать за отмену работорговли. Русские уже успели захватить большую часть этого региона: «беспокойное» мусульманское население выгоняли, а значит, множество беззащитных семей оказывались на улице, формальности торговли «живым» товаром не соблюдались, детей похищали. Османы согласились не забирать в рабство жителей христианской Грузии, но о торговле черкесами за столом переговоров не могло быть и речи. Можно, пожалуй, представить, насколько тонкими были эти переговоры: в Стамбуле британские дипломаты беседовали с султанами – сыновьями, племянниками, мужьями и любовниками черкешенок. Многие (например, Уильям Генри Уайльд, глава департамента по отмене рабства) поняли, что им придется полностью закрыть на это глаза.

«На самом деле мы и всегда, насколько это возможно, смотрели на эту торговлю сквозь пальцы, коль скоро она велась в совершенно иных условиях по сравнению с теми, что характерны для африканской работорговли… В одном случае людей загоняли в рабство с помощью убийств и кровопролития, в результате чего страна, где шла охота на рабов, лишалась своего населения, в другом – жертвы, если их можно так назвать, шли добровольно, с удовольствием предвкушая перемены в своей участи».

Когда в 1860-х гг. русские вторглись на северо-запад Кавказа, многие сотни тысяч черкесов оказались на улице, ведь дома их были сожжены – им пришлось плыть к османским территориям. Сопротивление черкесов вторжению русских захватило коллективное воображение. Об этом писали и на первых полосах английских и американских газет (прежняя столица Черкесии, Сочи, место проведения Олимпийских игр 2014 г., вновь попала в заголовки, когда, по слухам, советники Путина умышленно стали строить спортивные сооружения на месте черкесских погостов). По некоторым оценкам, к концу 1864 г. около 10 000 черкесов – мужчин, женщин и детей – умерло от голода и утонуло в попытке добраться в Стамбул. Некоторым удалось выжить, и гаремы Костантинийи пополнились.

По правде говоря, оказаться в одном из гаремов города или среди челяди султана – гораздо лучше, чем быть зарезанным захватчиками, изнасилованным «освободителями» или стать «похищенной невестой», что практиковалось у местных жителей. Выбор в пользу кавказских невольниц в постелях султанов и их приближенных отражает стамбульскую восточную культуру: полнейшая феминизация лежащих к востоку от города земель.

Итак, Стамбул превратился в парадокс: город был кругом в долгах западным банкам, полон западных изобретений и приспособлений, на улицах же изобиловали восточные взгляды и товары, а горожане по-прежнему жили по исламскому календарю и режиму дня. Какое будущее ему уготовано, было далеко не ясно.

Глава 72. Одностороннее движение 1854 г. (1270–1271 гг. по исламскому календарю)

На первый взгляд Константинополь был красив. Я и не представлял, что город настолько велик по размеру… В 4 часа мы пристали к берегу у дворца султана (мы были в обычной одежде), и султан очень любезно принял нас в своем дворце, очень милом и красиво обставленном. Я получил у него аудиенцию – весьма долгую и довольно церемонную.

Дневник принца Уэльского, будущего Эдуарда VII (1862 г.){888}

В 1853 г. британский посол в Петербурге, сэр Дж. Х. Сеймур, в письме лорду Джону Расселу докладывал о встрече с царем Николаем I, во время которой тот назвал Турцию «больным человеком, очень больным», а в другой раз отзывался об этой стране как о человеке, «впавшем в старческую немощность». Фраза «больной человек Европы» – это выражение прилипло, как ярлык – вошла в употребление после статьи, опубликованной в New York Times 12 мая 1860 г. А когда царь умер, жители Стамбула завозмущались: «И кто теперь больной человек?! Мы-то пока живы»!