Стамбул Стамбул

– Зине Севда тоже вскоре подойдет, – сказал дядя Кюхейлан. – У нее было несколько дел, просила передать, что задержится.

Мы снова подняли стаканы:

– За дочь гор Зине!

Зажглись огни на Девичьей башне, и она засияла, словно жемчужное колье на шее Стамбула. Казалось, она так близко, что можно достать рукой. Глядя на башню, мы задумались, каждый о своем; песня, льющаяся из магнитофона, несла нас в медленном потоке своей мелодии.

– Теперь понятно, – заговорил Доктор, – почему нас два дня не водили на допросы, почему не пытали. В это самое время шла схватка в Белградском лесу. Крупная операция на большой территории, занявшая немало времени. Получается, наши следователи тоже в ней участвовали, а нас оставили в покое.

Дядя Кюхейлан улыбнулся:

– Стало быть, когда нам здесь стало полегче, там умирали наши товарищи. Странный мир! Теперь, когда наши мучения возобновились, в других местах, надеюсь, людям станет лучше.

Мы подняли стаканы:

– За то, чтобы другим людям стало лучше!

Пили мы немного быстрее, чем полагается, – соскучились по ракы.

Мне хотелось быть таким же веселым, как молодые люди на террасе напротив, счастливым, как женщина в окне, и умиротворенным, как пожилой человек перед телевизором. Если бы я мог выйти на улицу, то пошел бы к Галатскому мосту. Съел бы балык-экмек[29], понаблюдал бы за лодками в Золотом Роге. Потом медленно поднялся бы по улице Юксек-Калдырым в Бейоглу и зашел бы в кино. Нередко, отправляясь туда, я выбирал не фильм, который хотел бы посмотреть, а кинотеатр, куда хотел бы пойти, его архитектуру и интерьер, связанные с ним воспоминания и получал удовольствие от любой картины, которую там показывали.

– Дядя Кюхейлан, – сказал я, – не пришло ли время дать ответ на мою загадку? Что скажешь?

– Ты прав.

Я еще раз повторил вопрос, который задала мне бабушка, живущая в крохотном геджеконду:

– Рядом с пожилой женщиной – маленькая девочка. Пожилая женщина говорит: «Это дочь моей дочери и сестра моего мужа». Ну-ка, скажи, как такое может быть?

Дядя Кюхейлан взял ломтик поджаренного хлеба, окунул в хумус. Медленно прожевал. Вытер усы тыльной стороной кисти и, поймав мой полный любопытства взгляд, усмехнулся:

– Потерпи, Демиртай, сейчас расскажу. В нашей деревне жила смуглая женщина лет сорока, при ней – светленькая девочка, ее дочь. В соседях у них был симпатичный молодой человек двадцати лет от роду. Смуглая женщина сошлась со своим соседом. Они часто забирались вместе на сеновал, а потом и поженились. Примерно в то же время в деревню вернулся отец молодого человека. Он много лет назад уехал в Стамбул на заработки и пропал. Все думали, что он или умер, или позабыл деревню. Было ему за сорок, жена его давно умерла. Он полюбил светловолосую дочь соседки и начал с ней новую жизнь. Вскоре родился у них ребенок, девочка. Смуглая женщина, ставшая бабушкой, очень обрадовалась и все свое время проводила с внучкой. Сидела и играла с ней на улице перед домом, а всех, кто проходил мимо, встречала такой присказкой: «Дочь моей дочери, мужа сестра, как увлекательна наша игра».

– Нет, ну так не честно!

– Почему? Разве ответ неправильный?

– К сожалению, правильный, но так нечестно. Ты с самого начала знал ответ.

Дядя Кюхейлан и Доктор рассмеялись, словно два старика, проживших рядом всю жизнь. Чокнулись стаканами и выпили.

– С самого начала – не знал. Два дня думал, перебрал в уме сотню вариантов. И в конце концов нашел ответ.

– Хорошо, тогда как быть с твоей историей? Она произошла на самом деле или ты все придумал?

– Что за вопрос, Демиртай? Все, случившееся в прошлом и ставшее предметом для рассказа, – история, разве не ты сам это недавно сказал? И противное утверждение тоже верно. Все, о чем мы здесь рассказываем, произошло в прошлом и является чистой правдой.

Он был прав. За моей историей тоже стояла чистая правда: в домике в Хисарустю меня ждала бабушка – надеялась, что я вернусь и отвечу на ее вопрос. Я дал ей слово и должен был вернуться живым и здоровым. Должен был устоять против течения Стамбула, не дать ему сбить меня с ног. Должен был помогать бедным, быть одиноким в толпе, не поддаваться головокружительным чарам сияющих витрин и вывесок. Может быть, мне предстояло встретиться в тайном месте с Ясемин. Может быть, в тихую ночь я буду сидеть рядом с ней и слушать, как она читает стихи. Я поверю каждому их слову. За окном взойдет луна и будут мерцать желтые, розовые, красные звезды.

– Демиртай, а как насчет второго вопроса?

– Какого вопроса?

– Ты же вчера обещал загадать еще одну загадку, если я разгадаю эту.

Уходя от бабушки, я был полон надежд. Я рассчитывал найти ответ на ее вопрос, а вернувшись, загадать ей загадку. Мне хотелось отвечать вопросом на вопрос, хотелось познакомиться с бабушкой поближе и часто-часто навещать ее. Но я слишком медленно бежал, судьба настигла меня, я оказался в тюрьме, и приготовленную для бабушки загадку мне пришлось загадать не в геджеконду, смотрящем на Стамбул с вершины холма, а здесь, в камере.