Стань моей истинной

Я смутилась и отвела взгляд. Действительно, сижу тут и придумываю, как бы свести других, а в отношении себя при этом выступаю против привязки. Чем я отличаюсь других? Точнее, чем они отличаются от меня. Может, они тоже посчитают истинные чувства навязанными.

— У нас с Анадаром не всё так просто, — залепетала, пряча глаза.

Полковник, кажется, не поверил ни единому моему слову.

— А по мне, так проще некуда, — он категорически прервал мой «поток красноречия». — Этот мальчик с самого начала помогал Вам, опекал, утешал, поддерживал, решал проблемы, убеждая Вас в своей преданности. Да и сейчас не прекращает это делать. И насколько я вижу, при этом он ничего не требует взамен.

Я краснела всё больше, и Анадар, обняв меня одной рукой, попытался остановить Черка, но не смог вставить даже слово. Прямолинейного вояку несло не по-детски.

— Я, может, не так силён в вашей химии, физике или геометрии, но одно знаю точно. Каждый раз, когда мальчик, которого я знаю с детства, приходит ко мне с новой проблемой, я вижу, что он готов ради Вас расшибиться в лепёшку, и понимаю, что он делает всё только из любви к Вам. Когда я услышал, что вы — истинная пара, то списал его чувства на эту самую истинность. Но, теперь оказалось, что о привязке здесь речь не идёт. И сразу становится понятно, что его чувства настоящие! А раз он любит Вас, да и Вы, как я вижу, к нему неравнодушны, то я не понимаю, нужна вам эта привязка или нет?

— Полковник, — Анадар наконец смог перебить Черка. — У нас с Марикой случай действительно нестандартный…

— Вы меня не совсем поняли, Позвольте, я объясню, — взмахнул рукой Черк. — Я понимаю, что Вы продолжаете оправдывать девушку. Но у меня за плечами больше тридцати пяти лет службы в полиции, а также две дочери почти вашего возраста, поэтому на такое глаз намётан. Я вижу, как Вы смотрите на девушку. И, кроме любви и нежности, замечаю там печаль и сожаление. Ну и что немаловажно, дорогой мой, Вы только что солгали, сказав привязка ничего не меняет! Вот теперь я Вас слушаю, попробуйте мне это объяснить.

Мы все устремили глаза на волка.

— Друг мой, что-то не так с Вами или со зверем? — первым отмер профессор.

Анадар молчал, но я почувствовала, как дрогнули пальцы, сжимающие мою руку.

— Всё в порядке, — наконец ответил он.

Маран, сидевший напротив нас, вдруг подскочил и, опершись обеими руками на стол, склонился вперёд, максимально приблизив своё лицо к Обороту.

— Друг мой, сейчас не тот момент, чтобы умалчивать или недоговаривать. Если с Вами или Вашим зверем что-то происходит, поверьте, лучше выяснить это сейчас.

Анадар склонил голову и медленно, будто ему больно, выдохнул.

— Скажи, что не так?.. — прошептала я, крепко сжав руку мужчины. — …Дар, пожалуйста!.. Дар…

Он притянул меня к себе и зарылся носом в макушку.

— Когда я искал тебя в Стародворье, зверь проснулся, — выдавил он из себя. — Я уже говорил, что тебя нашёл именно он. Это произошло благодаря вашей с ним привязке. Он чувствовал твой запах и шёл по следу. Тогда я ещё не понимал, что с ним происходит, но позже, в поезде, он показал мне всё сам.

Анадар ласково погладил меня по плечу, продолжая прижимать к себе и говорить в макушку:

— Он счастлив, чувствуя тебя рядом с собой.

— И в чëм здесь ложь? — нахмурилась Сильва.

— Никакой лжи нет. Это чистая правда, — Анадар оторвался от меня и взглянул на девушку.

— Друг мой, говорите, как есть! — не выдержал Маран.

— Профессор, я не знаю, как это объяснить, но из зверя будто утекает жизнь. Капля за каплей. Когда волк бежал по лесу, я ощущал его усталость. Когда он нашёл Марику, я обернулся, но успел сказать лишь пару слов, как потерял сознание. Очнулся я уже утром опять в облике волка. Вернуться в человеческую ипостась получилось без труда, но вот когда я искал поляну для посадки вертолёта, то обернуться в волка не сумел.

— Почему ты мне ничего не сказал? — воскликнула я, с тревогой заглядывая ему в глаза. Сердце сжималось от страха за родного мужчину и его прекрасного волка. Моего волка.

— Я ввёл ему кровь Марики, но она должна была только успокоить его. Видимо, что-то пошло не так, — пробормотал Маран и сурово свёл брови. — Так, дорогие мои, я прошу прощения, но мне нужно срочно заняться нашей парой. Анадар, Марика, мне нужна ваша кровь!

Потрясённые, ничего не понимающие, мы проследовали за профессором. Он быстро взял пробы крови и, не переставая что-то бурчать, зарылся в свои пробирки и записи.

Он то хмыкал, то задумчиво жевал губу, зависнув над лабораторным столом. А мы вчетвером сидели на своих стульях и боялись даже громко вздохнуть.

— Та-а-а-ак! Интересненько! — воскликнул он минут через сорок.

— Что там? — не выдержала Сильва.

Маран повернулся к нам, но смотрел только на меня.

— Поздравляю Вас, Марика!

— С чем? — уставилась на него.

— В Вашей крови обнаружен фенилпропинизоприн Церка.

— В каком смысле? — меня будто обухом по голове огрели, и смысл слов не доходил.

— Рика — немаг? — подпрыгнула Сильва и бросилась меня обнимать. — Ура, ура, ура!