Стань моей свободой

— Отпусти меня, — цежу я сквозь зубы, отказываясь смотреть ему в глаза.

На кого я похожа?! Я! Которая после его переезда училась, тренировалась, стажировалась, ни минуты не сидела на месте, только бы доказать самой себе, что он не прав. Что я не просто «красивая девочка, прожигающая жизнь и папины деньги». И доказала. Вот только много ли в этом смысла, если я всё ещё шалею, стоит только ощутить его прикосновение?

— Поехали? — Ян послушно отпускает, одним этим заставляя заломить бровь.

— Куда? — с издевательским смешком я встречаюсь с ним взглядом. — К тебе?

Мимо снова проходит давешний повар, и я бы даже поблагодарила, позже, если бы сейчас могла запомнить его лицо. Мы с Яном дышим так, словно пробежали марафон, только мой марафон — временной. От первой встречи и до сегодняшнего дня за 0,3 секунды.

— Я не против. — Ян скользит взглядом по шее, плечам, груди.

Ему плевать на монашеское платье, а мне даже прикосновения не нужны — кожа итак послушно покрывается мурашками.

— Это мы уже проходили.

Я разворачиваюсь, но он удерживает меня за запястье. В этот раз бережно и почти нежно. Подходит, зарываясь рукой в волосы, окончательно портя укладку, и закономерно целует, утягивая в приторную сладость. Жаль только, что она несёт противный привкус горечи.

— Скажи мне, — начинаю я, глядя ему в глаза, когда Ян отстраняется, — я похожа на шлюху?

Ты меня любишь? Ты по мне скучал? Что мы будем делать?

Он может ответить на любой из этих вопросов, но не на тот, что я задала.

— Конечно, нет, — кривится Ян, отступая.

— Разве? По-моему очень даже похожа. — Я отворачиваюсь, подходя к глянцевой стене холодильника. Нет, Андрею ни к чему видеть меня такой. — Только шлюху по-быстрому зажимают в тёмном углу, практически подсобке. И имеют её там же, быстро и чтобы никто не видел. — Обернувшись, я вижу, как на его лице ходят желваки. — В двадцать это может казаться драйвовым, но мне давно не двадцать.

— Это «нет»? — В его взгляде раздражение, почти злость.

— Это «Я не хочу тебя знать».

Что он может ответить? Что на расстоянии пары шагов его потряхивает не хуже, чем меня? Это я вижу и так, но мне, по крайней мере, хватает ума понять, что оно того не стоит. Секс, каким бы фантастическим он не был, не стоит новой дыры в моём спокойствии. Мне бы старые дыры сшить.

И доверия любящего меня человека он тоже не стоит.

— Поздновато спохватилась, — криво усмехается Ян, — отказываться стоило ещё тогда.

— Семь лет назад тебя не впечатлило моё «нет». — Я собираюсь уйти, наконец, с этой чертовой кухни, вместо спасения ставшей моим наказанием. Видимо, за грехи юности.

— Оно меня всё ещё не впечатляет.

— Теперь это исключительно твои проблемы, — не поворачиваясь, отрезаю я и уверенной походкой выхожу в зал.

— Лиссет, Андрей тебя шантажирует? — от милого отцовского рыка в телефонной трубке я едва не давлюсь вином, роняя каплю на серую обивку дивана.

Не зря я отдала за него такие деньги. Совсем не зря! На другом у меня не получилось бы развалиться с таким удобством и планомерно напиваться до бесчувствия.

К счастью, номер Яна давно исчез из списка моих контактов. Можно считать себя в безопасности.

— Ты совсем что ли, пап?! — сиплю я в трубку.

Как знала, что не стоит отвечать на вызов! Проблема в том, что отец мог и приехать, а это сорвало бы весь мой конспиративно-алкогольный план.

— Тогда откуда внезапные побеги? — тоном тише интересуется он. — Мы даже поговорить нормально не успели! Ещё и Андрея своего напугала.

— Какой ещё испуг, пап? — тяжело вздохнув, я ставлю бокал на пол и вытягиваюсь на диване. — У него всегда всё под контролем.

— Кроме тебя, — иронизирует отец. — Лиссет, либо отпусти мужика, либо прекрати трепать ему нервы.

— В смысле отпусти?! — Возмущение выходит очень даже праведным. — Я за него так-то замуж собралась.

— «Так-то», — передразнивает он. — Если планируешь повторить подвиг Джулии Робертс, скажи сразу, хоть на ресторане сэкономим.

«Сбежавшая невеста», «Страна фей», «Девятые врата», «Мумия». Жаль, что прошли те времена, когда мы всей семьей садились и смотрели очередной фильм. Когда папа обнимал маму. Когда они переглядывались и крепче сжимали ладони друг друга. Когда я радовалась, что мне разрешают смотреть киношные поцелуи.

До маминого побега.

До моего бунта.

— Пап, всё нормально, никто никуда не сбежит. А без ресторана я и так могу обойтись.

— Я не могу, — отрезает он, — и, Лиссет, меня серьёзно беспокоит твоё здоровье! — Отец заводит эту шарманку каждые полгода с того момента, как я переехала. Приготовившись отвечать на десяток вопросов, я сажусь и делаю большой глоток. — Ты беременна?

— Твою же… Папа!

Пока я откашливаюсь, светлый ковёр радостно впитывает рубиновую лужу, щедро выплеснувшуюся из бокала.

— Это легко объяснило бы все твои закидоны, — ровно отзывается он.

— Все мои закидоны легко объясняются твоим воспитанием! — рявкаю я и бросаю трубку.