Стань моим завтра

Бекетт изучал мои груди: сжимал одну в ладони, пока его губы покрывали поцелуями другую, покусывая и посасывая мой сосок. Из моего полуоткрытого рта вырывались невольные стоны, полные желания, а мои пальцы запутались в его волосах.

– Бекетт, – выдохнула я. – Пожалуйста.

Я не знала, чего прошу. Чего угодно. Больше поцелуев. Больше прикосновений. Чтобы его тело было на мне и внутри меня – господи, я никогда в жизни так отчаянно не хотела, чтобы мужчина проник в меня, как в этот момент.

– Я хочу тебя всю, – сказал он, и эти слова были пропитаны огнем.

Он встал на четвереньки и поцеловал меня в губы. Я чувствовала у себя во рту его язык, зубы и сладостное рычание, зародившееся глубоко в его груди. Его руки скользнули к моей талии, стягивая с моих бедер легинсы. Я оттолкнула его и села, чтобы избавиться от них самой, пока он снимал свои трусы.

Я уставилась на него.

– Господи боже…

Других слов у меня не было. Как только я увидела его, готового в меня войти, в моей голове не осталось ничего, кроме отчаянного желания. Его глаза тоже блуждали по моему телу – темные, жадные, полуприкрытые от страсти. Я никогда еще не чувствовала себя такой красивой.

Мы потянулись друг к другу одновременно, и наши губы соприкоснулись. Он обвил меня рукой, а я схватилась за его плечи, царапая его кожу от невыносимого желания. Мы повалились на кровать. Я лежала на спине, а Бекетт упирался в кровать локтями, снова и снова меня целуя. Я растекалась по кровати, растворяясь под весом его тела – такого прекрасного и наконец-то обнаженного.

Я потянулась к нему, обвила его шею руками и прошептала на ухо:

– Сейчас, Бекетт. Господи, давай прямо сейчас. Ты так мне нужен.

Он проник в меня, и из моего горла вырвался стон облегчения и экстаза. Его член был большим и твердым, но в то же время теплым и нежным – таким же, как и сам Бекетт. Он входил в мое тело, пока наши бедра не соприкоснулись. В это мгновение он прикоснулся губами к моей шее.

Мы замерли на долю секунды. Я ощущала его внутри себя, прижимаясь к нему всем, что только у меня было. Как никогда и ни с кем раньше. Идеальная тяжесть. Полное единение. Я знала, что никогда не буду хотеть никого другого так же сильно, как Бекетта Коуплэнда.

– Господи, Зэл. – Его дыхание обжигало мне кожу. – Что ты со мной делаешь?

Он поднял голову, чтобы заглянуть мне в глаза, и взял мои щеки в ладони. Я принадлежала ему. Во всех смыслах. А он принадлежал мне. В эту секунду я поняла, что он чувствует то же самое. На его губах мелькнула самая прекрасная улыбка на свете, а потом он меня поцеловал. Еще одна клятва. Еще одно обещание оберегать меня.

Поцелуи становились все глубже, воспламеняя наши тела. Он начал двигаться внутри меня – сначала медленно, наслаждаясь тугим жаром, который не желал его отпускать, а потом проникая так глубоко, как только мог. Мое дыхание стало его дыханием. Он забирал его из моих легких, а взамен отдавал свое. Отдавал и забирал. Сильно и быстро. Я прижалась к его сильному телу, которое было на мне и во мне. Он подвел меня к высочайшей точке и на одно мгновение задержал меня в ней.

А потом еще на одно.

– Бекетт, – еле слышно прошептала я, выдыхая последний воздух, который во мне остался, и мое тело сжалось, охваченное экстазом, который превосходил все мои представления о возможном.

Тогда я закричала. Я звала его по имени и с шипением выдыхала: «Да», потому что, кроме этого, я не знала ничего на свете. Это было все, чего я хотела. Говорить «да» всему, что являлось им – и нами. Говорить «да» жизни, которая у нас начнется, когда взойдет солнце.

По моему телу пронесся оргазм, и я вздрогнула, но не выпустила Бекетта. Я крепко его держала, притягивая его бедра к своим. Он потянулся рукой к моей ягодице, проталкиваясь еще глубже, жестко и не замедляясь. Его собственная разрядка наступила несколько секунд спустя. Его прекрасное лицо исказилось, как будто он испытывал не удовольствие, а боль. А потом он повалился на меня, снова уткнулся в мою шею и, кончая, застонал мне в плечо. Его тело вздрогнуло еще раз, а потом замерло.

– Зэл, – прошептал он.

– Я знаю, – сказала я, все так же прижимаясь к его разгоряченной коже и обхватывая его руками и ногами. Снаружи дома завывал и бился в стекло ветер, но мы были вместе. А пока мы были вместе, у холода не было ни единого шанса до нас добраться.

26. Зельда

1 января

Я не могла уснуть.

Еще никогда в жизни мое тело не было таким насытившимся, и тяжелым, и теплым, но мозг никак не хотел отключаться. Мысли постоянно возвращались к Дарлин, и к беспокойству за нее примешивалось чувство вины за то, что для нее эта ночь сложилась совершенно противоположным образом, нежели для меня.

Я приподняла голову, лежавшую у Бекетта на плече. Тепло окутывало кровать, нашу кожу и пространство между нами. Он спал глубоким сном, и на его красивом лице не было написано ни тревоги, ни боли. Я улыбнулась и вдруг заметила на его левом бицепсе затянувшийся ожог в форме неаккуратного круга с буквой «Х» внутри. Я догадалась, что это был сувенир, который он принес с собой из тюрьмы.