Стань Звездой!

Зак не заметил, как кончилась ночь. Он общался с десятками людей и в мелочах запомнил каждый разговор. Ему называли имена нужных людей, телефоны и е-мейлы, и вся информация будто записывалась на пленку.

Провожая гостей, Зак ощущал себя таким же полным сил и энергии, как и в начале вечера. О том, что надо бы лечь спать, он даже не думал. Ему хотелось поехать в клуб и протанцевать несколько часов кряду, ощущая каждый бит оглушительно-громкой музыки.

Остановило только то, что по утрам клубы не работали. Поэтому Зак включил музыку на всю громкость и танцевал, танцевал, танцевал, почти не замечания увещеваний испуганного Курта. А потом он упал. Прямо посреди гостиной. Силы еще оставались, но лишь на то, чтобы жаловаться и скулить. Его трясло, жутко хотелось пить, все тело горело, а сердце стучало, как ненормальное.

Курт пытался напоить его сладким чаем, потом потащил в душ. Но кожа у Зака стала такой чувствительной, что теплая вода обжигала, прохладная наоборот будто опутывала ледяным панцирем. Он закричал в голос, из последних сих отбиваясь от рук Курта, удерживавших его под струями воды.

Вытираться Зак не стал — казалось, полотенце просто сдерет с него кожу. Кое-как натянув штаны и футболку, он хотел лечь в кровать. Спать по-прежнему не хотелось, но, может, хоть сердце угомонится, если лежать и не двигаться.

— Сначала завтрак, — заявил Курт и потащил Зака на кухню.

Завтрак вернул Зака к жизни. А точнее, принятая по рекомендации доктора таблетка сразу после еды, но тогда ни Зак, ни Курт этого еще не поняли.

А когда поняли, стало уже поздно… “Волшебные таблетки” очень скоро запретили, и одновременно с этим диетолог спешно уволился и уехал из страны. Об этом запрете Курт узнал уже постфактум, прицельно копая под него почти год спустя. Тогда Зак уже перешел на таблетки куда серьезнее и уже не мог прожить без наркоты ни дня.

Курта Заку было не провести. Тот мог сказать, под кайфом Зак или нет, просто поговорив с ним полминуты по телефону. С остальными было проще: Голливуд в то время остро нуждался в свежей крови, и необычное поведение даже шло на пользу.

Народ порядком устал от героев боевиков или узкопрофильных актеров одного амплуа — комиков или героев-любовников. Наставала эра блокбастеров и франшиз. Вместо кинотеатров под открытым небом, куда приезжали парочки на авто, стали строить развлекательные центры. Билеты на диваны в заднем ряду по-прежнему продавались отлично, но не меньший был спрос и на передние ряды. Люди стали ходить в кино, чтобы посмотреть фильм большой компанией, а потом обсудить его, устроившись за столиком на фудкорте.

 Эту волну и поймал Курт. Он гонял Зака с одного кастинга на другой, заставлял читать сценарии или пересказывал их ему сам. Зак только успевал заканчивать одни съемки, как начинались следующие.

Стыдно сказать, но добрая дюжина фильмов для него навсегда осталась только строчками в фильмографии. Он не мог вспомнить ни сюжета, ни членов съемочной группы, ни партнеров. Съемки были только тенью жизни, необходимой повинностью в ожидании ночи.

Ночами Зак отрывался. Леденцы никогда не переводились в его карманах, и всегда находился тот или та, что готовы были оторваться в клубе, а потом поехать к нему и продолжить в койке.

Первая ломка случилась с ним еще почти через год. Времена, когда Зак наскребал последние пятьдесят-сто баксов на очередные леденцы, давно прошли. Теперь их доставляли к нему в квартиру.

Но так было в Лос-Анжелесе. Подписывая контракт на очередной фильм, Зак и не подумал прочитать пункт о том, что определенная часть съемок будет проходить в Канаде. О том, чтобы везти что-то с собой, нечего было и думать. Но Зак особенно не расстроился — и там можно найти понятливых людей, согласных оказать ему услугу.

Он не учел того, что вылет задержат. Зак, летевший вместе с ним Курт и вся остальная съемочная группа на долгие двенадцать часов застряли в "стерильной" зоне при пересадке в Вашингтоне. За окном валил снег, самолеты взлетали и садились по фактической погоде. Когда казалось, что небо прояснилось, и вот-вот их наконец пригласят на посадку, облака снова утолщались и исторгали на землю тонны и тонны липкого, тяжелого, мокрого снега.

Заку стало плохо еще в зале ожидания. Никогда не ощущавший ничего подобного, он решил что простыл. Купил в аптечном киоске аспирин, проглотил несколько таблеток, запив горячим кофе. Озноб отступил, как и противная ломота в костях. Зак позвал Курта съесть по бургеру и предложил выпить пива. Пока они окажутся в Канаде, сто раз выветрится.

После еды он задремал, скрючившись в неудобном кресле. Когда объявили посадку, Курт подхватил его под руку и буквально потащил на себе. Зак полусонно улыбнулся стюардессе, встречавшей пассажиров, забрался на свое место у иллюминатора и снова уснул, наплевав на предполетный инструктаж и предлагаемые напитки.