Stand My Ground (СИ)

С каждым днем ему становилось лучше, так, что однажды с его глаз наконец сняли тонкую повязку, и мальчик тут же зажмурился от света, показавшегося ему слишком ярким. Пока он был дезориентирован, его разбинтовывали и даже убрали чертову трубку из его рта. Если бы его при этом не держали, он бы обязательно замотался и закричал бы от боли — это было, по крайней мере, очень неприятно.

Дав мальчику немного прийти в себя, ему протянули стакан с водой, к которому тот сразу же потянулся, быстро осушив его и закашлявшись.

— Ну-ну, нельзя же так, малыш, — проговорил тихий скрипучий голос. Подойдя ближе к койке, он помог ему принять сидячее положение, и тогда Кагами смог увидеть лицо говорившего: это был старый, уже поседевший врач, с доброй улыбкой и в очках.

Заметив на себе недоверчивый детский взгляд, мужчина ободряюще улыбнулся ему и вновь заговорил:

— Я лишь осмотрю тебя, — сказал он, но мальчик еще больше сжался, подобрав ноги. — Не бойся, Кагами-кун.

— Откуда вы знаете мое имя? — прохрипел мальчик, на что старик тихо рассмеялся.

— Это моя работа. Ты в больнице, — разъяснил он, сев на стул, рядом с кроватью.

— Как я здесь оказался? И… где мама с папой?… — севшим голосом спросил Кагами, опустив взгляд на свои забинтованные руки.

— В вашем доме произошел пожар, — начал мужчина и остановился, заметив то, как резко вскинулся мальчик. — Ты ведь помнишь его? — деликатно спросил врач, заглянув в остекленевшие глаза ребенка.

— Д-да… — пролепетал паренек, вздрогнув всем телом. — Мама…

— Мне очень жаль, — встав со стула, он положил руку на коротко стриженные волосы мальчика. — Твоих родителей больше нет.

Кагами долго не отвечал, глупо уставившись в одну точку и едва чувствуя то, как слезы текли по его щекам, обжигая нежную кожу, странно щипля. Он не обращал на это внимание, полностью погрузившись в себя. Это он. Он виноват в случившемся… Как?… Как же так? Мама и папа… Папа…

Тут ребенок резко поднял голову, впившись бешеным взглядом в сочувствующее лицо врача.

— Нет, мой отец не мог погибнуть! — крикнул он. — Он ведь герой! Сам Старатель! Ведь он не мог?… Просто не мог умереть от моего слабого огня…

— Малыш… — тихо позвал его старик. — Я понимаю, тебе сложно, но Старатель-сан – не твой отец, — сказал он мягко.

— Ч-что?… — переспросил ошеломленный ребенок, даже перестав плакать. — О чем это вы? Я сын Энджи Тодороки…

— Должно быть, это травма, — выдохнул мужчина, покачав головой. — Скажи, ты ведь всегда восхищался Старателем? — Кагами уверенно кивнул. — Ты просто придумал это себе. Наверное, из-за того, что у вас похожие квирки…

— Я ничего не придумывал! — закричал в истерике паренек. — Он мой отец! Я говорю правду!!!

— Конечно, — закивал старик. — Аои-кун, введи ему снотворного, — кинул он медбрату, молча стоявшему в сторонке. — У тебя шок, малыш. Поспи немного, а обследование мы проведем завтра… — сказав это, он отошел к выходу. — Спокойной ночи.

— Ч-что вы?… — он только и успел поднять испуганные глаза и увидеть невозмутимое лицо перед собой, а потом ему что-то вкололи, и мальчик весь обмяк на больничной койке. — Мама… Папа… — прошептал он, глядя в белый потолок.

— «Лучше бы я умер…», — пронеслась в голове мысль прежде, чем он отключился.

***

Уложив мальца нормально на кровать и прикрыв его тонким хлопковым одеяльцем, медбрат устало выдохнул, смотря в детское лицо с обгоревшей челюстью и веками.

Учитывая то, как выглядела кожа на этих участках, следы ожогов никогда не пройдут, в отличие от нижней части тела, которая пострадала меньше всего.

Обработав раны, он вновь обвязал голову ребенка и вышел из палаты, встретившись в коридоре с доктором Санадой.

— Ты долго, Аои-кун, — усмехнулся врач, не смотря на него.

— Простите, Санада-сан, — поклонившись, он подошел ближе к старшему. — Что больница собирается делать с ребенком? — равнодушно спросил парень.

Старик долго не отвечал, устремив мутноватый взгляд белесых глаз в темноту ночного города. Повернув голову, он испытующе посмотрел на медбрата и хмыкнул.

— Жалеешь его? — Аои молчал, даже сам не зная ответа на данный вопрос. — Мы не можем обратиться к его отцу после того, как он отказался от мальчика. Теперь он на попечении больницы.

— Вы собираетесь использовать его в экспериментах? — мужчина рассмеялся, услышав его предположение.

— Ах, не неси чушь! — фыркнул он. — Зачем нам маленький ребенок с нестабильным квирком?

— Незачем, — ответил Аои. — Но что тогда с ним будет?

— Ну, учитывая то, что он помнит, что его отец – Старатель, а также то, что его квирк опасен, мы поставим ему диагноз, и он отправится в школу-интернат для психически нестабильных детей.

— Но ведь он здоров, — нахмурился парень, вызвав усмешку на морщинистом лице доктора.

— Не был бы так уверен, — проговорил он. — У него есть все предпосылки.

— Понятно, — кивнул Аои. — Могу ли я быть свободен, Санада-сан?

— Конечно, иди, Аои-кун, — улыбнулся врач. — До встречи.

— До встречи, — вновь поклонившись, парень ушел оттуда настолько быстро, насколько того позволяли приличия.

Жалел ли он этого ребенка, брошенного собственным отцом?

Нет. Совершенно нет.