Стандарты справедливого правосудия (международные и национальные практики)

В упомянутом выше постановлении по делу «Moiseev v. Russia» ЕСПЧ установил, что адвокаты заявителя должны были испрашивать специальные разрешения у суда для того, чтобы посетить заявителя для беседы. Разрешения суда были действительны только на одно посещение, и попытки адвокатов увеличить срок их действия оказались безуспешными. Необходимость обращаться за отдельным разрешением на каждое посещение создавала значительные практические трудности в осуществлении права на защиту, поскольку отнимало время и силы от реализации основной цели защиты. Проанализировав положения Закона РФ «О содержании и под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», ЕСПЧ пришел к выводу, что требование получения специальных разрешений для свиданий защитников с подсудимым не имело под собой правовых оснований.

Российское регулирование права на свидание с защитником

Российское уголовно-процессуальное законодательство и судебная практика в целом соответствуют рассмотренным позициям Европейского суда.

УПК РФ предусматривает право подсудимого иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности (п. 9 ч. 4 статьи 47 УПК РФ). Конкретизируя механизм применения данной нормы, Федеральный закон от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» закрепляет, что подозреваемым и обвиняемым предоставляются свидания с защитником наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности, за исключением случаев, предусмотренных УПК РФ. Свидания предоставляются защитнику по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Истребование у адвоката иных документов запрещается. Свидания подозреваемого или обвиняемого с его защитником могут иметь место в условиях, позволяющих сотруднику места содержания под стражей видеть их, но не слышать (статья 18).

В ч. 1 той же статьи 18 содержится указание на то, что защитнику запрещается проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись. На территорию места содержания под стражей защитник вправе проносить копировально-множительную технику и фотоаппаратуру (только для снятия копий с материалов уголовного дела) и компьютеры и пользоваться такой техникой, фотоаппаратурой, компьютерами только в отсутствие подозреваемого, обвиняемого в отдельном помещении, определенном администрацией места содержания под стражей.

Переписка и другие формы опосредованного общения обвиняемого и защитника

Право на коммуникацию со своим адвокатом включает в себя право общаться опосредованно (например, посредством переписки или телефонной связи).

В деле «Domenicini v. Italy» (постановление от 15 ноября 1996 года) ЕСПЧ постановил, что осуществление тюремными властями перлюстрации писем заявителя к его адвокату является нарушением сразу двух статей Конвенции (статьи 8 и п. «b» ч. 3 статьи 6). Конвенция предполагает, что любое ограничение, накладываемое на право обвиняемого или задержанного лица общаться со своим адвокатом, должно быть предписано законом, являющимся «точным и определенным» и четко формулирующим условия, при которых подобные ограничения допустимы.

В постановлении от 21 февраля 1975 года по делу «Golder v. the United Kingdom» Европейский суд счел нарушающим статью 8 Конвенции запрет заявителю на отправку письма адвокату и подчеркнул, что «воспрепятствование вступлению в переписку — это наиболее радикальная форма вмешательства в осуществление права на корреспонденцию»[416].

В постановлении от 9 октября 2008 года по делу «Moiseev v. Russia» Европейский суд установил, что адвокаты заявителя и сам заявитель должны были получать специальное разрешение от администрации следственного изолятора на передачу любых документов. В этой связи ЕСПЧ указал, что переписка с адвокатами, независимо от ее цели, всегда является привилегированной и что чтение писем заключенного, направляемых адвокату или получаемых от него, позволительно в исключительных случаях, когда у властей есть разумные основания полагать, что этой привилегией злоупотребляют в том смысле, что содержание письма угрожает безопасности пенитенциарного учреждения, безопасности других или носит криминальный характер какой-либо другого рода. Практика ознакомления со всеми документами, которыми обменивались заявитель и его защита, имела следствием то, что обвинение знало заранее стратегию защиты. Это вопиющее нарушение конфиденциальности отношений между клиентом и адвокатом не могло не нанести ущерб праву заявителя на защиту и в большой степени лишить получаемую правовую помощь ее пользы.