Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают

Когда начали снимать «Майские звезды», почувствовали сопротивление в стенах студии «Баррандов»: там боялись, что это будет версия «Падения Берлина» в стиле «Ура – Ура! Спасибо нашим освободителям». Когда же увидели, что я снимаю картину о человеческих судьбах, о любви, отношение изменилось. На просмотре-обсуждении для кинематографистов выступил режиссер, с которым мы, по сути дела, не были знакомы. Он сказал: «Эта картина снята очень просто – сердцем».

Леонид Быков

Весть о гибели Лени Быкова и до сих пор как удар ножом в сердце.

Может быть, это чувство так остро и навсегда с тобой еще и потому, что в том первом фильме, в котором мы с ним встретились, он тоже погибал, погибал на улицах Праги в фильме «Майские звезды», ценой своей жизни защищая чужое счастье. Но это в фильме…

Когда мы встретились в первый раз, он уже сыграл в нескольких фильмах, но уже тогда было ясно, что это только начало.

Есть люди, рядом с которыми хорошо, люди, излучающие какую-то добрую энергию, энергию ума и сердца. Таким человеком он и запомнился мне с этой первой встречи.

Может быть, именно поэтому все представляется мне каким-то светлым и радостным, несмотря на трагичность новеллы. Я вспоминаю уличку старой Праги, на которую под лучами весеннего солнца въезжал танк, с лязгом открывался верхний люк и из него высовывался советский танкист. По сценарию у танкиста не было даже имени, не то что биографии, но его играл Леня Быков, и вместе с ним сначала на съемке, а потом в фильме возникал и утверждался характер, проявлялась биография, рождалось ощущение взаправдашности всего происходящего.

Да, это была настоящая узкая старая уличка Праги, настоящий, с трудом протискивавшийся в нее танк, но главным условием достоверности становился живой человек, за которым ощущалась судьба поколения, жизнь взрастившей его страны, чистая и ясная душа народа. И так было всегда и во всем, к чему прикасался Леня Быков.

Никогда не забуду прекрасные секунды немого разговора человека, возвращающегося из Освенцима домой (его играл замечательный чешский актер Милош Недбал), и советского танкиста, принимающего в эти секунды решение, стоившее ему жизни. Никогда не забуду трясущиеся губы Недбала, когда танкист Леня Быков падает на камни пражской улички, и настоящие слезы участников массовки. Кончалась игра – появлялась правда. В Лене Быкове гражданин, актер, человек никогда не существовали отдельно друг от друга, и хотя Леня Быков был слишком молод, чтобы стать солдатом Великой Отечественной, но если бы он им был, он вел бы себя так же, как и его герои на экране. Он блистательно подтвердил это всеми своими будущими работами.

Мне кажется, что именно поэтому, когда в дни 40-летия Победы в майской Праге 1985 года, через 25 лет после выхода фильма на экран, вновь состоялась премьера фильма «Майские звезды», присутствовавшие в зале зрители, среди которых была молодежь, снова вытирали слезы. И еще помню, как Леня Быков с радостью и некоторым недоумением рассказывал мне о своей поездке в Чехословакию после трудных и сложных событий 1968 года, рассказывал о той теплоте, с которой его встречали зрители в разных городах Чехословакии.

После «Майских звезд» мы снова работали вместе над картиной «На семи ветрах», где Леня Быков играл военного почтальона Гаркушу. Наверное, мы работали бы и дальше вместе, потому что актер Леонид Быков стал для меня гораздо большим, чем просто исполнитель роли. Но именно на этой картине я снова понял, что он не ограничится работой актера в кино. И вот почему. Каждый раз, когда приходил на съемку, он приносил огромное количество предложений. При этом каждое предложение было одно интересней другого, и между нами начиналось обсуждение. Съемка останавливалась, и только под нажимом остальных членов группы мы наконец приходили к окончательному решению. Но завтра приходил Леня и опровергал все сделанное нами, и мы снова начинали отнюдь не бесплодную дискуссию. Все, что он предлагал, было всегда так интересно, так живо, во всем было так много наблюдений, ярких и точных, что мне стало ясно: ему уже тесно в рамках одного характера, одного образа, одной профессии. И я сам как-то сказал ему: «Леня, тебе надо заняться режиссурой». Я верю, хотел бы верить, что это мое высказывание укрепило его в той дальнейшей судьбе, о которой он уже наверняка думал и был к ней готов.

Оставаясь актером, Леонид Быков стал режиссером. И хотя из-за этого мне никогда уже не пришлось работать с ним как с актером, я счастлив, что это произошло, потому что он подарил нам прекрасные картины, скромные, ясные и простые, но стоящие, на мой взгляд, гораздо больше, чем заумные видения так называемого «поэтического кино», раскрашенных, как заграничные консервные банки, боевиков и «масштабных» картин на актуальные темы, где смысл находится в явном противоречии с масштабом.

Когда я посмотрел «В бой идут одни старики», я даже как-то не сразу понял, почему так глубоко тронула меня эта картина.