Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают

Я мог бы сейчас многое объяснить, но мне не хочется этого делать. Я просто люблю и полюбил с первого взгляда эту картину.

Мало кто помнит или старается теперь не вспоминать, что картину приняли далеко не единодушно. Очень часто о картине говорили снисходительно: «Ну, так сказать, актер сделал картину, ну простим». Время все поставило на свои места так, как происходит всегда: уходят в небытие «яркие, высокохудожественные шедевры», поднятые до небес критикой, пустопорожние, сделанные к датам якобы актуальные произведения, которым не помогают государственные премьеры, а подлинное, честное, искреннее продолжает жить.

Так живут картины Лени Быкова. Потому что в них есть истинная поэзия, искренняя любовь, подлинная масштабность. Потому что за ними мы всегда ощущаем душу художника, в которой так много сочувствия к чужим горестям и бедам.

* * *

Я очень сожалею о вводе войск в Чехословакию в 1968 году и осуждаю этот шаг, возмущался этой акцией. Но не могу понять, как все-таки можно было снимать с постамента первый танк, вошедший в Прагу в мае 1945 года, спасая город и горожан! Я глубоко удовлетворен тем, что «Майские звезды» пережили 68-й год, – фильм шел в Чехословакии. В 1989 году, 30 лет спустя после премьеры, меня снова пригласили в Прагу – на повторную премьеру, которая прошла с огромным успехом с участием всех занятых в фильме ведущих актеров.

«Герой нашего времени»

14 лет назад я экранизировал лермонтовского «Героя нашего времени». Одна из рецензий принадлежала перу Ираклия Андроникова. Это был суровый критический анализ, который рассматривал причины, приведшие к неудаче моего фильма. Каково мне было это читать? Но и каково было писать это человеку, боготворящему Лермонтова, с заинтересованностью встречающему любое обращение художников разных искусств к произведениям любимого поэта? Обиделся ли я? Мне, разумеется, было горько… Но я понимал, что Андроников прав, что уж если кого и следует винить в неудаче, то, разумеется, не критика… Кому-то покажется парадоксальным, но с тех пор у нас с Ираклием Луарсабовичем установились отличные дружеские отношения.

Письма жене, актрисе Нине МЕНЬШИКОВОЙ

Валдай, 17 августа 1963 года.

Дражайшая моя половина!

Пребывая в кратковременной ссылке на озере Валдай по случаю написания сценария, имею я оказию сообщить о своем здоровье и пожелать Вам оного.

Последним письмом Вашим Вы сильно нас порадовали и принесли покой нашему утомленному сердцу.

Письмо сына нашего сильно нас порадовало, и мы постараемся отправить ему незамедлительно ответ на его писания.

Просим Вас при первой оказии отправить нам, кроме уже истребованных вещей и продуктов:

1. Карту Валдайского озера (она лежит в обложке от блокнота коричневого цвета во втором ящике секретера в столовой), сделана рукою Мечика на кальке.

2. Английский учебник, книжечку и тетради (в секретере в спальне).

3. Мои старые часы (они лежат в красного /бордового/ цвета коробочке в первом ящике секретера).

4. Свечи к мотору. Слава их купит, если они есть.

Если бы Яша собрался ко мне на машине или ты приехала бы с Колькой, то захватите 5 л масла СУ и банку тормозной жидкости.

Здесь есть сахар, хлеб и картофель, молоко и творог – вот и все. Так что очень необходимы мясные консервы, мясо и мясопродукты.

Перед выездом обязательно сообщайте телеграфом, когда едете.

К списку необходимых книг очень неплохо было бы присовокупить:

1. «Русский архив» за 1891 год, книга третья.

2. «Русская старина» за 1885 год, июнь.

3. С. Броневский, «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе», 1823 год.

4. «Русский инвалид» 1857 года, № 249.

5. Е. Лачинов (Хамар-Дабанов), «Проделки на Кавказе», СПб, 1844 год.

Книга сия последняя является библиографической редкостью, поэтому навряд ли ее достанут, а если достанут, то переправлять ко мне надо с самой верной оказией, дабы не платить потом всю жизнь.

Кстати, с книгами всегда присылайте список того, что посылаете, а то я лишен возможности проверить, все ли мне привезли.

Очень, очень соскучился, буду с нетерпением ждать приезда. Целую крепко. Твой Стаська. Поцелуй папу и маму!

Привези еще фонарик.

* * *

Грозный, 31 марта, 23 часа.

Милая Нинуська!

Только что поговорил с тобой по телефону. Говорил из вестибюля, кругом народ. Сказать ничего нельзя, а уж лирического тем более. Вот и сел писать тебе письмо.

Все очень трудно. Плохая погода. Ни разу не видели солнца. Совершаем поездки вроде хождения по проволоке. Дороги размыты, а проходят они все по краю пропастей. Это тебе не Рица. Посерьезнее. Но красота неописуемая. Объехали всю Чечню. Нашли брошенные аулы, в которых никто не живет. Нашли старинные сторожевые башни, прилепленные к скалам на высоте в 1 000 м. Но все это в таких местах, куда навряд ли пройдет техника и где едва ли можно организовывать экспедицию. А везде, где можно организовать, – столбы, асфальт, современные селенья. Ведь здесь земля на вес золота, если она достижима.