Становясь Милой

– Не мели чушь, – фыркает он. – Тебя нельзя выпускать в реальный мир. – Затем тон его голоса становится стальным. – Честно говоря, мне все равно, где ты. Но с этого момента твоими соцсетями управляю я.

Мои пальцы на телефоне невольно сжимаются сильнее.

– Чего?

– Я сменил пароли на всех твоих страничках, – сообщает он. – Иначе всего один твит или фото с малейшим намеком на то, что ты вернулась в родные пенаты, и по округе начнут шнырять папарацци.

– Рубен, тебе когда-нибудь говорили, что ты самый раздражающий человек на планете? – спрашиваю я с насквозь фальшивой нежностью, от всей души желая забраться прямо в трубку и придушить козла.

– Да, дорогуша, и не раз. Зато я лучший в своем деле. – Он посылает мне воздушный поцелуй. – А теперь будь паинькой, Мила, солнышко, и найди себе развлечение на ранчо. Не вынуждай меня звонить тебе повторно.

Вызов обрывается, и я швыряю телефон на пол, после чего падаю лицом в подушку и сердито рычу. Как же хочется хоть немного побыть самым обычным подростком, которого не контролирует на каждом шагу менеджер отца! Увы, как не устает напоминать мне мама, я вовсе не «обычная». Впрочем, ей тоже нелегко. Она жена чертовой суперзвезды! В интернете вечно гуляют какие-то жуткие сплетни, а ей приходится постоянно играть роль идеальной женушки, которая всегда и во всем поддерживает дорогого супруга. Однако огромное давление сказывается и на ней. Неудивительно, что она с завидным упорством выстраивает карьеру вне киноиндустрии – таким образом ей удается побыть отдельным человеком, а не папиным придатком.

Господи, как бы и мне хотелось обладать собственной индивидуальностью!

Широко зевнув, сладко потягиваюсь и наконец выскальзываю из постели. Странно просыпаться в чужой комнате. Дома у меня есть прикроватная тумбочка, на которой всегда лежит ежедневник; на комоде ровно выстроены мои любимые косметические средства – крема, духи и лосьоны; на подвесных полочках стоят изящные шкатулки для украшений. Здесь же все вещи разбросаны по комнате и валяются на полу.

Начинаю убираться, но вскоре накатывает ужасная слабость. Успеваю лишь сложить одежду в стопки на полу, выставить косметику на комод и усадить на подушку плюшевого медведя. Плюнув на попытки разложить все по шкафам, направляюсь вниз.

Из кухни доносится аромат свежесваренного кофе, и я следую за ним, как мышь за сыром. В доме царит такая тишина, что я даже удивляюсь, наткнувшись на Попая. Он копошится у окна с отверткой, то и дело поглядывая наружу. Я тоже окидываю поля взглядом.

Насколько мне известно, имение Хардингов построил еще мой прадедушка после Второй мировой войны, а потом его унаследовали Попай с бабушкой и вырастили здесь своих детей. Следующим наследником полагалось быть моему папе, если бы все шло своим чередом, однако его амбиции подорвали дело предков. Поэтому все это время Попаю помогает тетя Шери, поскольку, догадываюсь, именно она однажды унаследует имение. Раньше ранчо было на пару сотен акров больше; Попай продал значительную часть земли прямо перед тем, как установили забор, чтобы проще было за всем приглядывать. Сомневаюсь, что папа захочет когда-нибудь сюда вернуться, даже если забросит актерскую карьеру. Такая жизнь совсем не подходит тому человеку, каким он стал.

– Доброго утреца, – приветствует меня Попай, поднося отвертку к оконной петле. – Тетя уже с лошадьми, но обещала приготовить тебе сытный завтрак, когда воротится. А я вот пытаюсь починить дурацкое окно, которое вечно скрипит.

– Не страшно, сама найду чем перекусить. – Плавно скольжу по деревянному полу к дедушке и целую в щеку. – Утро доброе, Попай.

Кладу руку ему на плечо, он накрывает ее своей теплой ладонью и слегка сжимает. Его взгляд падает на мое лицо.

– Слыхал, ты вчера не смогла попасть домой?

Обнимаю его со спины и, утыкаясь носом в ложбинку между лопатками, вдыхаю такой родной запах… запах Попая – человека, который всю жизнь прожил на ферме.

– Угу. Только давай обойдемся без шуточек.

– Мы с твоей тетей долго живем здесь одни, нам и в голову не приходило, что возникнет подобная проблема. – Тон его голоса скорее печальный, нежели шутливый.

Я вдруг с болезненной ясностью осознаю, как редко мы их навещали за последние годы. Воображение рисует картинку тети с Попаем, сидящих вдвоем за огромным столом, день ото дня, и в груди щемит. Похоже, когда папа сложил вещи в чемодан и отчалил в Голливуд воплощать свои мечты о кино, он совсем не подумал о тех, кого оставил позади.

Попай шаркающей походкой подходит к кухонным шкафчикам у противоположной стены и принимается в них рыться. Они забиты бумажками да проводами. Наконец он выуживает какую-то пластиковую штуковину, похожую на маленький пульт от телевизора.

– Вот, держи. Скоро должен прийти мастер и починить ворота, тогда можно будет пользоваться пультом. Коли не придет, я ему такую взбучку устрою! Ну а пока, умоляю, запиши правильный код.

Подойдя, беру пульт и верчу в руках.

– Спасибо, Попай.