Становясь Милой

Пятница, позднее утро. Мы с Попаем отдыхаем на крыльце, попивая сладкий чай, а он делится историями из папиного детства. Солнце припекает пуще обычного; я сижу, утонув в шезлонге и спрятавшись за темными очками. Чувствую себя умиротворенно, дышу свежим воздухом, наслаждаюсь теплом и тишиной. Тетя Шери занимается своим излюбленным занятием – ищет очередные дела по хозяйству. Вдалеке виднеется ее фигурка: выныривает из конюшни и юркает обратно.

– Он всегда хотел стать актером? – спрашиваю Попая.

– Куда уж там, – отвечает дедушка, в голосе проскальзывает легкое недовольство. – Мы-то полагали, у него просто такой период – подростковое увлечение, о котором он скоро и думать забудет. Но вона как вышло, он даже поступил в театральный. Нет, мне ни в жизнь не понять, как дуракаваляния на сцене или перед камерой вдруг стали настоящим образованием.

Кошусь на него из-за очков. Актерское мастерство, несомненно, настоящая карьера, однако, похоже, Попай ее не одобряет.

– Ты был разочарован? – спрашиваю осторожно. – Что папа не остался здесь, помогать тебе с ранчо?

Попай смотрит на меня, и я спешно склоняю голову в другую сторону, избегая его взгляда.

– Ну, я надеялся на такой расклад, – грустно говорит он. – Мне ранчо досталось от отца, и я гордился возможностью продолжить семейное дело. Разумеется, мне хотелось, чтобы и сын пошел по моим стопам. Но я бы никогда не встал на пути его мечты. Только… жаль, у него нет настоящей работы.

– Съемки в кино – настоящая работа, Попай.

– И чем же он занимается, скажи на милость? Учит тексты и корчится на камеру? – фыркает дедушка, пренебрежительно махая рукой, будто одна только мысль о папиной работе выводит его из себя. – Чепуха все это! Сидеть на стуле, пока сразу три человека укладывают тебе волосы да размалевывают физиономию, – разве ж так работают?.. Наверное, я малость старомодный, мне не понять.

– Выучить сценарий наизусть на самом деле очень непросто. Папа иногда ночами не спит, ходит по дому, разучивая реплики. – Я встаю на папину защиту.

От сердитого тона Попая мне не по себе. Его сын – мировая суперзвезда, которую узнают буквально во всех уголках земли. Несомненно, дедушка понимает, как много папа работал, чтобы добиться этого статуса, верно? Несомненно, он гордится сыном?

– Ох, Мила. Конечно, я рад, что у него все получилось. Было бы ужасно обидно, если бы его работа не могла обеспечивать семью… Но он сильно рисковал, – бурчит Попай, задумчиво почесывая подбородок. – Тем не менее ему следует приезжать чаще. Или хотя бы звонить. Я не разговаривал с сыном… с самого февраля.

– Чего?! – Я резко выпрямляюсь и приподнимаю очки. – Вы не общались несколько месяцев?

– Да, – грустно улыбается Попай. – Но не тревожься, доча, я рад поболтать с тобой.

Молча опускаю очки на нос и устремляю взор на забор, стараясь удержать умиротворенную атмосферу в нашем крошечном мирке. В голове проносятся сотни мыслей. Для меня не новость, что из-за вечной занятости папа звонит Попаю или тете не так часто, как следует, но я и не догадывалась, насколько широкая между ними пропасть. Он не разговаривал с собственным отцом почти полгода?! Ладно, допустим, приехать в гости из-за сумасшедшего графика – целое дело, но разве так сложно взять телефон и набрать номер? Подумать только, я-то чувствовала себя виноватой из-за того, что звонила раз-два в месяц… А выходит, я прямо изводила их звонками!

С поля к нам торопливо направляется тетя Шери, зовет меня. Ее лицо скрывает тень от широкополой шляпы, в руке – пульт от ворот: мастер наконец сподобился выполнить свою работу, и дистанционка опять готова к труду и обороне.

– Мила! Приехали твои друзья, я их впустила.

Друзья? Не припоминаю, чтобы успела завести здесь друзей. Все же вскакиваю и спешу к воротам. К тому времени, как до них добираюсь, они уже полностью распахнуты, а на территорию ранчо ступают Саванна с Тори – до того неуверенно, будто кругом зарыты мины.

– Можно? – спрашивает Тори, медленно окидывая территорию взглядом, чтобы рассмотреть ее во всем величии – или скорее невеличии.

С тех пор как возвели сплошной забор, ранчо стало закрыто от посторонних глаз, и всем, вероятно, любопытно, что скрывается за высокими стенами. Народ ожидает за таким суперкрутым забором обнаружить соответствующее суперкрутое ранчо с породистыми лошадьми и современным особняком, за которым ухаживает целая бригада наемных рабочих. Только это совершенно не соответствует действительности. Имение Хардингов исключительно скромное.

– Почему же нельзя? – смеюсь я, жестом приглашая девчонок войти. Вероятно, тетя Шери наблюдает за нами издалека, поскольку, когда гости заходят, ворота закрываются.

– Ну, просто… – начинает Саванна, затем расслабляет плечи и широко улыбается. – Да забей.

Возможно, она собиралась сказать нечто вроде: «Ведь это родной дом самого Эверетта Хардинга». Спешу отбросить эту мысль.

– Ну, что новенького?

– Вот, решили заскочить и узнать, как ты тут поживаешь, – говорит Тори.