Становясь Милой

– Да, играю, а еще… – он застенчиво мнется, – еще я пою.

– Поешь? – эхом отзываюсь я. – То есть прямо по-настоящему?

Он недоуменно хмурится.

– А как еще можно петь, если не «по-настоящему»?

– Но я никогда не слышала, как ты поешь! – восклицаю я, почти опрокидывая башню из беспорядочно сложенных предметов в руках.

– Ну, – пожимает плечами Блейк, – чем быстрее я разожгу костер, тем быстрее ты услышишь мое пение.

С гитарным футляром на плече и стулом под мышкой, он тянется к задней дверце, но его останавливает оклик. Он вытягивает шею, в то время как я выглядываю из-за пачки чипсов, пытаясь лучше рассмотреть приближающегося к нам человека.

– Здорово, Барни! – говорит Блейк.

Тот лучезарно улыбается в ответ и встает, опершись на пикап.

– Эй, ты в курсе? Лейси вернулась в город и пришла на вечеринку. Я даже слышал краем уха, как она говорила, что если ты сегодня для разнообразия побудешь с ней любезен, то тебе перепадет. – Непристойно загоготав, Барни шутливо пихает Блейка под ребра, затем встречается с моим презрительным взглядом. – О, дочурка Эверетта Хардинга! Еще не уехала?

– Ее зовут Мила, – произносит Блейк резким голосом и захлопывает заднюю дверцу.

Затем он стремительно шагает к озеру, а мы с Барни остаемся позади, удивленно пялясь друг на друга. Внезапно я вспоминаю, что мой телефон торчит из заднего кармана джинсовых шорт, а руки заняты горой вещей, поэтому торопливо следую за Блейком, пока Барни вдруг не взбрело в голову вновь поиграть с моей собственностью.

Бегом догоняю Блейка и шагаю рядом, едва поспевая. Мы минуем припаркованные пикапы и спускаемся на каменистый берег озера. Впереди виднеется открытая поляна; там уже собралась толпа, все расставляют стулья и переносные холодильники, как на автопикнике. Сегодня народу даже больше.

Мы выходим из-за деревьев к кромке озера – в темноте вода выглядит черной и неприветливой.

– А я думала, меня зовут мисс Мила, – дразню я Блейка, пользуясь последними мгновениями наедине.

– Так и есть, – говорит Блейк, затем понижает голос и намеренно задевает мою руку своей. – Только для меня.

Едва не сгибаясь под тяжестью барахла, я все же припускаю вперед, чтобы он не увидел, как меня болезненно смущают его соблазнительные фразочки, сказанные таким вот томным голосом. Честно говоря, я не понимаю, почему он вызывает во мне подобные чувства, ведь я не совсем профан в общении с мальчиками. У меня даже были отношения.

Прошлой осенью я познакомилась с Джеком Крузом, которого поставили мне в пару по лабораторным. Мы неплохо сдружились, потом несколько раз сходили на свидание, попробовали поцеловаться на пляже и как-то вечером даже немного пообжимались в машине. Однако папа не разрешал приводить его домой – не потому, что не одобрял мой выбор, все же мама Джека весьма востребованный дизайнер, а потому, что у папы, как я поняла еще в детстве, проблемы с доверием – причем вагон и маленькая тележка. Особенно он терпеть не может чужих в доме. Подозреваю, боится показать Эверетта Хардинга таким, какой он есть на самом деле, когда не изображает из себя сногсшибательного оскароносного актера.

В итоге Джек Круз счел мою семью ненормальной – «Да кем вы себя возомнили?» – и мы с ним вернулись к сугубо деловым отношениям на уроках.

Однако те два месяца заигрываний теперь кажутся совершенно никакими. Я так же краснела рядом с ним и часто смущалась, когда он шептал мне что-то милое и кокетливое, но я никогда не испытывала… такой мощной встряски – будто током прошибает. Не ощущала такого бурного потока энергии в венах, или бешеного трепета в животе, или такого отчаянного сердцебиения. Я никогда не испытывала ничего подобного ни с кем, кроме Блейка.

Наконец мы присоединяемся к остальным у озера. Широкая поляна, которую выбрал Блейк, находится на безопасном расстоянии от ближайших деревьев. Над нашими головами – заполненное мерцающими, завораживающими звездами небо.

Я сваливаю вещи на гальку рядом с тем местом, где Саванна и Тори разложили стулья. Майлз уже со своей возлюбленной, и теперь парочка увлеченно воркует. Остальные, образовав широкий круг из стульев, открывают напитки и достают еду, пряча между ступнями, словно из лесу в любой момент может выскочить какой-нибудь зверь и все утащить.

– Пора разжечь костер, – говорит Блейк, опуская на землю последний из своих стульев. Затем осторожно снимает с плеча гитару в футляре и протягивает мне с трепетным выражением лица. – Мила, доверяю тебе сохранность гитары.

Возмущенная Саванна шагает к нему, протестующе размахивая руками.

– Доверяешь Миле, а не своей сестре? Я твоя плоть и кровь!

– Саванна, я перестал тебе доверять, когда ты потеряла мою любимую машинку десять лет назад, – невозмутимо парирует Блейк, затем сует гитару мне в руки. Уходя, он ухмыляется и шутливо толкает Саванну плечом – она пытается ответить, но он успевает увернуться.

– Если не убережешь гитару, – предостерегает Саванна, глядя Блейку вслед и неодобрительно качая головой, – то разобьешь ему сердце.