Становясь Милой

– Почему ты затеяла этот разговор именно сейчас? Чего конкретно добиваешься? – спрашивает он слабым голосом, в котором проступает паника. – Хочешь вернуться домой? В этом все дело? Хорошо, Рубен купит тебе билет на ближайший рейс.

– Нет. Рубен может купить мне билет на день перед началом учебного года. Может, я вообще не захочу возвращаться домой. По крайней мере, здесь люди искренние. Да, кстати, у Попая проблемы со здоровьем – ты бы уже это знал, если бы уделял внимание семье.

– Что? – выдыхает папа.

У меня из груди вырывается безумный смех и разносится по комнате. Блейк бросает на меня встревоженный взгляд.

– Ой, прошу, не делай вид, будто тебе вдруг стало не все равно. Мог бы чаще ему звонить! Мог бы навещать время от времени! Не из-за болезней или проблем, а просто потому, что ты его любишь. Он твой отец, помнишь?

– Мила, тебе лучше вернуться домой, – бормочет папа. В кои-то веки не он верховодит, теперь бразды правления в моих руках, потому что в моих руках – информация. И, похоже, папа боится того, как я могу распорядиться обнаруженной правдой. – Тебе нечего делать в Фэрвью.

– Возможно, прежде чем ссылать меня сюда, – шиплю я, – тебе следовало сперва тщательно подумать о том, какую твою ложь я раскрою.

А затем, ничего больше не говоря, я делаю то, чего никогда не делала прежде – бросаю трубку, резко обрывая разговор. Хочу, чтобы последнее слово было за мной. Гадким поступкам папы нет оправдания, и я не намерена выслушивать его жалкие потуги. Мне лишь важно дать ему понять, что мне все известно. Я уже не маленькая и заслуживаю знать правду – о своей семье, своем прошлом и о будущем любимых людей. Я больше не потерплю лжи. Вот так все просто.

Заметив, что я повесила трубку, Блейк трусцой подбегает ко мне, оставив Бейли носиться по двору.

– Ты не плачешь – уже хорошо. Ну, как прошел разговор?

Я шумно выдыхаю, словно все это время не дышала, и падаю на диван; телефон выскальзывает из ослабевших пальцев и шлепается на ковер. Неужели я в самом деле только что разговаривала с папой в такой жесткой, агрессивной манере? В крови так бурлит адреналин, что голова идет кругом.

– Он занервничал. Я угрожала рассказать прессе его грязные секреты. – Резко выпрямляюсь и, глядя на Блейка широко раскрытыми глазами, спешу заверить: – Но, клянусь, я бы никогда и ни за что не стала бы предавать семью подобным образом. Папа и сам должен это понимать.

– Тем не менее ты справилась, Мила, – замечает Блейк, присаживаясь рядом со мной. – Ты поговорила с ним на своих условиях. Больше ты не согласна прятаться за кулисами, верно?

Без лишних раздумий я кладу голову ему на плечо и вздыхаю; внутри бурлят смешанные чувства. Не помешало бы отвлечься. Смотрю на Блейка из-под ресниц.

– Теперь ты для меня сыграешь?

Кивнув, он тянется за гитарой на подставке, кладет инструмент на колени и занимает правильную позицию. Перед тем как его пальцы касаются струн, я спрашиваю:

– Ты пишешь собственные песни?

– Пытаюсь, – признается он, – пока ничего не закончил. У меня не очень-то получается облекать мысли в слова. Поэтому мне не даются сочинения по литературе. – Блейк перебирает струны, на этот раз без медиатора – вероятно, поэтому у него довольно грубые подушечки пальцев. – Сперва разреши спросить кое о чем, пока я не забыл. Моим друзьям удалось достать билеты на премьеру фильма твоего отца. Взяли билет и для меня. И… э-э… для тебя.

Я выпрямляюсь и смотрю на него, нахмурив брови.

– Мне казалось, ты не фанат.

– Ну да, но мы собираемся после фильма пойти куда-нибудь перекусить. А поесть-то я люблю, – со смехом признается Блейк. – Я сказал Барни, что ты, скорее всего, не захочешь пойти. То есть… тебе не странно видеть отца на экране? В общем, не знаю, как ты к подобному относишься, особенно после этого телефонного звонка… – Он говорит торопливо, будто боится меня обидеть и хочет поскорее высказаться.

– Все нормально. С радостью пойду.

На самом деле я всегда смотрю папины фильмы на эксклюзивных предпоказах и еще ни разу не ходила на обычную премьеру. Честно говоря, мне как-то неловко видеть папу на экране, и делаю я это скорее по необходимости, так что даже странно идти на его фильм по своей воле. Но раз уж друзья Блейка приложили усилия, чтобы включить меня в свою компанию, будет невежливо отказываться. А то еще сложится впечатление, будто Мила Хардинг считает себя выше того, чтобы смотреть фильмы отца с простым людом. Скорее всего, друзья Блейка так не подумают, тем не менее… Я хочу быть как все. К тому же это возможность провести время с Блейком.

– Ты согласна? – удивляется он.

– Почему бы и нет? Во всяком случае, я его уже видела. Финал – туфта, второй фильм лучше. Только не говори критикам, что я так считаю, – шучу, умудряясь рассмеяться – впервые за сегодня.

Блейк ухмыляется.

– Значит, заметано! В воскресенье мы с тобою смотрим новый фильм Эверетта Хардинга.

– Жду не дождусь, – отвечаю я, чрезмерно драматично закатывая глаза, а затем возвращаю голову на его плечо.