Становление

Но тут мне в голову пришла идея. А что, если нам устроить курсы и обучить этих девчонок грамоте и арифметике, а потом сделать из них сельских учительниц? Я тут же изложил эту идею. Тут-то все девушки задумались. Я напомнил им, что их деревень и городов уже, скорее всего, не существует и их жители истреблены или проданы в рабство. Тем не менее, я всем пообещал исполнить их желание, каким бы оно не оказалось. Никого насильно заставлять мы не будем. Потом расспросил про родителей и близких. Большинство оказались из крестьян или детьми мастеровых.

Были дети купцов и служилых людей, как раз из тех, кто собрался ехать домой. Беседовали до самого ужина. После ужина часа три беседовал с Парамоном и Радомыслом, обсуждая план нападения на Судак. После завтрака, 21 ноября, я выдал всем волонтёрам и дружинникам по 3 серебряные монеты из полученной нами добычи. Добыча, конечно, не впечатляла, но я рассчитывал на большой куш в Судаке. Я разрешил 30 волонтёрам посетить торг, а сам направился к Забаве. Я зашёл к ней в каюту и, на этот раз, лишь слегка поклонился. Она радостно приветствовала меня и спросила: – Когда же мы наконец поплывём домой?

Я ответил: – Очень скоро. А сейчас я предлагаю ей, Малуше и обеим её девушкам, отправиться на торг, чтобы приодеть её окружение. Все девчата обрадовались и устремились за мной следом. Поездка эта, кстати, была затеяна мной лишь для того, чтобы вновь прикоснуться к Забаве, обнять её стройное тело во время переноса в лодку, подержать её за руку, побыть рядом. Всё перечисленное, было мной испытано и вызвало, прямо-таки, небывалое блаженство. Мы купили для Забавы красивую беличью шубку, а для девушек и Малуши кое-какие наряды, по их желанию.

При этом они не экономили. Я, отлучившись, купил Забаве красивое жемчужное ожерелье, намереваясь подарить его позже. За него пришлось отдать 50 золотых дукатов. За наряды и несколько дешёвых побрякушек, я отдал ещё 8 дукатов. По пути зашёл к начальнику порта и заплатил за стоянку, сообщив, что завтра отплываю. Я получил в кассе Воронежа 300 дукатов на непредвиденные расходы во время похода, за которые можно было бы приобрести 3 боевые галеры, и тратил их на Забаву, не задумываясь, лишь бы ей было приятно. Она принимала подарки, как нечто обыденное и благодарила таким тоном, будто бы я слуга, помогший ей накинуть плащ. Это выводило меня из себя, и я терпел из последних сил. Мы вернулись на корабль, и я вновь сумел обнять её, подержать руку. Безумно хотелось эту руку поцеловать, но приходилось сдерживаться. Забава ушла к себе со свитой, а я направился на обед.

Заставив себя съесть какую-то еду, не чувствуя вкуса и даже не заметив, что именно я ем, отправился к себе, вызвав командиров. Прибыли: капитан корабля Парамон, командир взвода Радомысл, командир полусотни дружинников Горкуша, Осташ и Вильга. Я рассказал им об особенностях укреплений Судака и примерную диспозицию.

Я предлагал войти в гавань, придерживаясь её середины, чтобы избежать фронтального огня, быстро причалить и высадить расчёт двух миномётов, чтобы подавить катапульты и баллисты, стреляющие из центрального форта. Одновременно с этим, две САУ, обойдут форт с флангов по улицам посёлка и, встав между фортом и крепостью, не позволят убегающему населению укрыться в крепости, а также будут отбивать возможные атаки гарнизона. 140 новых бойцов, одетых в доспехи остающихся на борту, разбитые на 14 десятков, возглавляемые, каждый, волонтёром из моего взвода, последуют за САУ, а я с десятком волонтёров и полусотней дружинников атакую форт. Всех захваченных в плен, согнать к кораблю на берег. Мы их выдадим за выкуп.

На корабле остаются матросы Парамона, которые будут отбивать атаки кораблей охраны. Мы уточнили некоторые мелочи и в целом одобрили диспозицию. На время боя, всех девушек решили поместить в нижний, грузовой трюм, как самое безопасное место. Были предложения высадить их где-нибудь на побережье, а после боя забрать. Но это предложение было отвергнуто.

Штурм Судака.

Настало утро 22 ноября. Мы отчалили в 9 часов утра и выплыли в неспокойное море. Штормило, около 3-4 баллов, но плыть было можно. Однако ветер дул в лицо и пришлось идти на двигателе. Мачты и свёрнутые паруса тормозили, позволяя двигаться со скоростью 10 узлов. Только утром, 23 ноября, показалась земля. Весь вчерашний день я отдыхал, временами выходя на палубу, поглядеть обстановку. Ночью ветер сменился полным штилем, а потом поменялся на северный. Я старался забыть Забаву, но это не удавалось. Я старался найти в ней какой-нибудь изъян, а потом попробовать его раздуть, но не мог найти. Вконец измученный, я вышел из каюты и поднялся на капитанский мостик к Парамону, наблюдавшему за приближающимся берегом.