Становление

С кормы закричали – Берегись! По течению реки на нас надвигался генуэзский Неф, громадный и тяжёлый. Он плыл со свёрнутыми парусами, влекомый течением реки.

– Ага! -Весело закричал я. – Сеньор Байло отлично приготовился к нашему приходу. Адреналин забурлил в моих жилах. Мы были готовы к такому повороту и приняли все необходимые меры. – Огонь по врагу! Волонтёры прекрасно поняли ситуацию. Орудие начало всаживать в Неф, находящийся от нас примерно в 250 метрах, снаряд за снарядом, целя в бушприт по ватерлинии. Стрельцы открыли стрельбу по стругам, пулемёт начал полосовать гребцов на открытой верхней палубе галеры, длинными очередями. Вдобавок, по стругам выдохнули две струи огня из огнемётов. Всего 3-4 минуты и ситуация резко изменилась. Неф фактически потерял нос, и его передняя часть превратилась в открытую для речной воды, дыру, в которую можно было разглядеть все три палубы, как на учебном чертеже.

Передняя часть нефа начала быстро уходить под воду, а корма вставать дыбом, в результате чего с палубы в реку посыпались солдаты. Те из них, кто был слишком хорошо защищён доспехами, почти сразу пошёл на дно под их тяжестью. Другие хватались за борта корабля, а легковооружённые, почти без доспехов, арбалетчики, плыли к ближайшему берегу. Разверстый нос нефа достал дна и упёршись в него, на глубине примерно 5-6 метров, начал вспахивать его, толкаемый течением реки, одновременно разворачиваясь кормой вперёд по течению, которая также довольно быстро погружалась. Капитан приказал дать полный назад, чтобы не столкнуться с нефом и это едва удалось.

Неф проплыл всего в трёх метрах от катамарана и проплыв ещё полсотни метров, погрузился на дно. Несколько сотен солдат отчаянно плыли к берегу, бросив оружие и скинув с себя кирасы и кольчуги. Многие зацепились за выступающие части обеих корпусов катамарана и умоляли помочь им влезть к нам. И мы затащили к себе не меньше 60 человек, дрожащих от холода и согнали их в кучу у центральной мачты.

Десяток стругов были разнесены в щепки, а остальные гребли обратно к причалу с ополовиненными экипажами. А что галера? Потеряв половину гребцов убитыми, она по инерции, замедляясь, выплыла из гавани и тихонько прилепилась к нашему кораблю бортом. Чтобы её не унесло, волонтёры зацепились за её борт «кошками» и стянули канатами. Экипаж галеры сбился в кучу на корме, потеряв способность сопротивляться.

Чтобы они не успели очухаться, три десятка дружинников, пинками загнали их под навес кормы, заставив бросить оружие. Там они и сидели, тесно прижавшись друг к другу. Такая картина предстала перед моими глазами всего через полчаса с начала боя. Уцелевшие солдаты и матросы нефа, выбравшиеся на берег, улепётывали в сторону крепости. Струги, достигнув причала, были брошены своими командами, которые тоже помчались в крепость. На часах половина пятого вечера. Быстро темнеет.

Бой закончен в нашу пользу. Корабль опять даёт ход вперёд, и мы оказываемся у входа в гавань, на прежнем месте. Прицепленная галера, конечно, мешает движению, но я считаю, что это не страшно. Душа поёт, напряжение потихоньку уходит. Хорошая была охота! У нас вообще нет потерь. Корабль несколько пострадал. Борт утыкан стрелами, пол палубы проломлен в нескольких местах, в трюм влетела одна стрела, распоров мешок с зерном. Этот же многострадальный борт немного обуглился в одном месте, где горящая нефть текла особенно густо. Примерно метровой ширины, чёрная полоса, нарисовалась на борту от верха до самой ватерлинии.

А вот генуэзцы пострадали гораздо сильнее. Насколько я понял, байло Тана, ожидая нашего возвращения, подготовил ловушку. Из Каффы пригласили боевой неф, наняли сотни три черкесов на стругах и применили свою, единственную галеру. Те два часа, в течении которых, байло, якобы собирал для нас деньги, пошли на подготовку нападения и предупреждения нефа, дежурившего выше по реке. А теперь нефа нет вообще, галера у нас, струги потоплены, нападавшие, в большинстве уничтожены. Крепость замерла в ужасе. Торг и дома на берегу опустели, так как все жители спрятались в крепости. Я приказал произвести несколько выстрелов из пушки по крепости, в направлении, откуда велась стрельба камнями и стрелами. Скорее всего катапульт мы не достали, но посбивали несколько зубцов на стене и пробили насквозь ворота, что заставило генуэзцев прекратить все попытки к стрельбе. Повисла тишина.

Я подошёл к борту галеры и вгляделся в толпу пленных. Кроме генуэзцев, здесь присутствовали десятка два черкесов. А в качестве гребцов, выступали вольнонаёмные далматинцы, иначе говоря, хорваты, их тут было большинство. Всего набиралось около 100 человек. Позже мы насчитали точно -113. Я пожалел, дрожавших от холода, людей, и приказал отвести их в нижний трюм, где сейчас ничего важного не было, кроме запасных мачт, парусов и досок. Совсем стемнело, дождь не стихал, а температура опустилась до +5 градусов. К тому же дул сильный ветер, сгонявший обломки стругов и галеры к берегу. Мы продолжали стоять, на этот раз бросив якорь.