Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса (СИ)

Второй немец опешил, но стоять столбом не стал и открыл ответный огонь. Пули почему-то не задели меня. Может, немец был слишком перепуган и не мог толком прицелиться, а может, он просто был косоруким. В любом случае, это уже было неважно, потому что я вогнал его нос в мозг резким ударом ладони снизу вверх. Подхватив автомат у падающего фрица, я бросился дальше по коридору и наткнулся на дверь. Выбив её с ноги, я ворвался в комнату и вихрем обрушил шквал свинца на солдат Вермахта. Одному из них повезло выжить, хотя я и смертельно ранил его. Я видел, с каким отчаянием он достал свой «Люгер», из последних сил нажал на спуск и выстрелил. Я почувствовал, как кровь растекается по моему кителю, и в буквальном смысле озверел. У меня крышу сорвало, это точно. Не помня себя от ярости, я набросился на немца и начал добивать его прикладом автомата, которым только что расстрелял всех его товарищей, бить его до тех пор, пока он не стих, пока его голова не стало похожа на такое же кровавое месиво, что осталось от моего отряда в туннеле.

— Фриц ебаный! Гондон хуерылый! — орал я, колотя немца. — Сдохни! Это тебе за Джеймесона, это за Грэмси!..

Наваждение рассеялось так же быстро, как и появилось. Ходы немецкого бункера превратились в склад, а немец превратился в бандита в костюме-тройке.

Я бессмысленно огляделся по сторонам и отметил, что все бандиты вокруг мертвы. Кто-то был застрелен, кого-то убили голыми руками. В руках я держал Томми-ган. Как его раздобыл, я уже и не помнил. Я стоял с автоматом наперевес и смотрел на трупы. До меня только сейчас начало доходить, что произошло, и как я, должно быть, безумно смотрелся со стороны. Я глубоко задумался.

Такие приступы случаются у меня уже не в первый раз. Помню, как однажды я принимал участие в параде в честь Победы, и уже под самый конец шествия в небо запустили серию гигантских и очень громких фейерверков. Звук был настолько оглушительным, что в какой-то момент я запаниковал. Мне почудилось, будто я стою не на параде, а на марше через поля Арденн, и что это вовсе не фейерверки взрываются, а бомбы, сбрасываемые на наш конвой немецкими «Юнкерсами». Я уже искал винтовку под рукой и готов был броситься к трибунам, ища укрытие, но тут мой разум пришел в себя, и я вернулся в действительность. Не имею ни малейшего представления, что это было, но вот как это случилось в тот день, так с тех пор и начало повторяться неоднократно.

От размышлений меня оторвал Бакшот.

— Бля, Гасто... Это было что-то, — присвистнул мой друг. — Просто всех уделал, порвал прямо!

— О-о-о, да дружище! Ты круче меня! — заржал Трэй, словно тасманский дьявол, — Мистер Ниггер на склад пришёл, и в порошок здесь всех растёр! Хе-хе.

Стараясь не обращать внимания на трупы, мы начали перетаскивать ящики, при этом предварительно вскрывая их ломом, чтобы убедиться, что там оружие, а не какая-нибудь ненужная нам херня. Таким образом, мы стянули два ящика с Томпсонами и патронами для них, один ящик с пистолетами, а также несколько ящиков, в которых были гранаты и дробовики. Мы быстро погрузили это всё в кузов пикапа и тронулись обратно в Локэш, на Грейп-Стрит.

Но едва нам стояло покинуть склад, как за нами увязалась погоня. Сирены громогласно взвыли, оповещая всех встречных о том, что происходит. Бакли что есть силы вдавил педаль газа, пытаясь оторваться, но не тут-то было. Пикап наш был явно слишком стар для всего этого дерьма, да ещё и забит под завязку, так что расстояние между нами и копами быстро сокращалось. Вдруг наша тачка содрогнулась и вся заскрежетала от удара – это копы протаранили нас сзади. Но мы и не подумали останавливаться.

— Бери «Томпсон» и прострели им шины! — заорал Бакшот. — Иначе не оторвёмся!

Я достал знаменитую «чикагскую пишущую машинку», высунулся из окна и, стараясь целиться в колёса, нажал спуск. Автомат ходуном заходил в моих руках, отдача больно ударила по плечу, и мне пришлось истратить добрые полтора десятка патронов, чтобы наконец попасть. Передние шины коповозки лопнули, преследователей понесло куда-то вбок, а потом они и вовсе встали – на радость нам.

Я думал, что стрелял один, но оказывается, мои товарищи тоже не сидели сложа руки – всё это время они палили из пистолетов, целясь в лобовое стекло. Надеюсь, что копы не пострадали, а если и пострадали, то не смертельно. Я, как бывший военный, не хотел быть соучастником убийства сотрудника правопорядка. В любом случае, от погони нам удалось оторваться, и мы благополучно добрались до Локэша, на Грейп-Стрит, где спрятали наши сегодняшние трофеи. Спрятали мы их в гараже, который располагался недалеко от моего дома и смотрителем был молодой парень по имени Педро, который в своё время воевал со мной в одном отряде. После войны Педро сильно изменился, особенно внешне – он опустил бороду, из-за которой я его теперь с трудом узнавал.