Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса (СИ)

— Ну, Педро, — начал я со всей свойственной мне прямотой. — Мне кажется, я ступаю на плохую стезю… Понимаешь?

— Да, амиго, слышал, слышал… Склад ограбили, — сказал латиноамериканец и снова потянулся за трубкой и кисетом. — Но я так же слышал, что так ты мстишь убийце своей семьи. Его Кингз зовут, так?

Забив трубку табаком, кубинец попросил у меня огоньку. Я протянул ему спички, с минуту мы молчали, обдумывая сказанное, после чего разговор продолжился.

— Джон Джеймс Кингз Третий, — сказал я. — Владелец крупнейшего отеля «Эль Президенте», пары обувных магазинов. Но это лишь прикрытие для его грязных делишек. Он гангстер, и скользкий, как гадюка. Он очень богат, так что ни власти, ни копы его не трогают.

— Я тебе не говорил, но мой брат работает на телохранителя Кингза, — перебил меня Педро.

Я покосился на него. Педро кивнул и продолжил:

— Мой брат его садовник, но кое-что знает. Самого Кингза не прижмёшь, но можно попробовать его достать через этого телохранителя.

— Почему ты мне сразу не сказал? — хотел было возмутиться я, но передумал. — Ладно, неважно. А где живёт этот телохранитель?

— Приходи днём, — Педро затянулся трубкой и усмехнулся. — Я разузнаю у брата, что ему известно, а ты пойдёшь к телохранителю. Это негр, его зовут Дональд Крикет, ему тридцать. Только не убивай его. У него жена, маленький сын… Ты же не хочешь стать таким же, как те люди, что убили твою семью?

Я тепло попрощался с Педро и быстро зашагал домой, обдумывая услышанное, а заодно вспоминая, как в далёкие тридцатые годы, я, будучи ещё несмышлёным мальчишкой, проводил время с Бакшотом, Стэбби и Трэем.

Весёлые времена были в старшей школе, когда мы начали вовсю подрабатывать. Как-то раз мы нанялись грузчиками в бар к одному мужику. Помимо основных обязанностей, частенько за дополнительную плату мы помогали ему спускать с крыльца особенно буйных пьянчуг. Самым лучшим вышибалой из нас был Стэбби, в свои пятнадцать лет выше нас на целую голову и сильный, словно Голиаф. На спор он не боялся потягаться и со взрослым человеком. В принципе, хозяину достаточно было держать его одного, но бармен, человек широкой души, с удовольствием принял на работу всех нас троих и платил, по тем временам, неплохие деньги – два бакса в неделю.

Всё заработанное я старался не тратить и относить домой. За всё время, что я проработал в баре грузчиком, я лишь дважды позволил купить себе лакомства, типа сладкой газировки или жареных тыквенных семечек. Боже, как мало мне нужно было тогда для счастья! Семья, работа, друзья да семечки с газировкой…

А сейчас, чувствую, мне не скоро удастся смыть со своей души грязное клеймо преступника. Даже если власти или кто-то ещё пока не знали то, что я ступил, как говорят священники, на путь далеко не истинный, это прекрасно знал я. Я перестану себя уважать, если буду убивать невинных и превращусь в зверя.

Размышляя так, я незаметно вернулся домой.

На часах было пять утра, но спать совсем не хотелось. Делать всё равно было нечего, как что я решил немного прибраться. Найдя в кладовке веник и совок, я решил начать с кухни, самого грязного места в доме. Половину её занимал ковёр, другую половину – дощатый пол. Ритмично смахивая пыль, разный сор и крошки, я незаметно для себя увлёкся и пришёл в умиротворённое состояние духа. Уборка меня всегда успокаивала, во время уборки у меня в голове невольно начинал играть какой-нибудь приятный блюзовый мотив, и я буквально начинал порхать по всей квартире, выметая из каждого угла пыль или сор, до которого только мог дотянуться.

Помню, когда мама и братья были живы, то и дело у нас случались безобидные перебранки насчёт того, кто будет убираться. Мама всегда настаивала, что это должна быть она, а я всячески её отговаривал и убирался сам, даже если мне из-за этого приходилось пропустить работу. Хозяин бара, мистер Рамоэлло, всегда с пониманием к этому относился. Да и к тому же, работал я у него нелегально.

Закончив уборку, я заправил кровати братьев, разложил комиксы и книги по алфавитному порядку в шкафу и с чувством выполненного долга отправился на балкон курить. Рассвет уже занимался, и край неба начал сереть.

Я курил, щурясь на ночные огни, а сам думал, что какая же всё-таки это замечательная штука – табак. Сколько всего в жизни не курил, и траву тоже, но к табаку привык сильнее всего.

====== Глава V “Крикет” ======

Комментарий к Глава V “Крикет” Сорян, что и тут флэшбек. Знаю, что перебарщивать с флэшбеками нехорошо, но я не удержался.

— Гус, — сказал Джеймесон, глядя в полупустую кружку с пивом. — Почему выжили именно мы четверо? Почему Сэйлс не спасся, или Нигга Джонс?

— Не называй его ниггой, Сержант. Это расизм, — обрубил я приказным тоном. — Я для тебя тоже, что ли, нигга?

— Да ладно тебе, Гус! Он сам себя так называл, ему нравилось это прозвище. Да и мы все негры.

Луис залпом допил пиво, после чего потянулся в карман за самокруткой, коробок с которыми он в качестве трофея стянул у какого-то мёртвого фрица, чиркнул спичкой и закурил. Помолчав так с минуту, он снова спросил: