Становление языковой инфраструктуры европейского университета

Gaudeamus igitur,
Juvenes dum sumus!
Post jucundam juventutem,
Post molestam senectutem
Nos habebit humus,
Nos habebit humus.

Ubi sunt, qui ante nos

In mundo fuere?
Vadite ad superos,
Transite ad inferos,
Ubi jam fuere,
Ubi jam fuere.

Vita nostra brevis est,

Brevi finietur;
Venit mors velociter,
Rapit nos atrociter,
Nemini parcetur,
Nemini parcetur.

Vivat Academia,

Vivant professores!
Vivat membrum quodlibet!
Vivant membra quaelibet!
Semper sint in flore!
Semper sint in flore!

Итак, будем веселиться,
Пока мы молоды!
Пока мы молоды!
После приятной юности,
После тягостной старости,
После тягостной старости

Нас возьмет земля.

Нас возьмет земля.
Где те, кто раньше нас
Жили в мире?
Жили в мире?
Пойдите на небо,

Перейдите в ад,

Где они уже были.
Где они уже были.
Жизнь наша коротка,
Скоро она кончится.
Скоро она кончится.

Смерть приходит быстро,

Уносит нас безжалостно,
Никому пощады не будет.
Никому пощады не будет.
Да здравствует Академия!
Да здравствуют профессора!

Как изучалась латынь в средневековом университете? Бытует мнение, что царицей всех языковедческих наук, целью и средством обучения была грамматика. Это не совсем так: обучение, прежде всего, носило прагматический характер, и грамматика изучалась не изолированно, а в комплексе дисциплин и, следовательно, являлась, в первую очередь, средством для освоения других наук. Факультеты свободных искусств обеспечивали изучение в курсе тривиума грамматики и риторики (в форме ars distaminis – эпистолярное искусство), преподавался также обширный курс логики (диалектика). Таким образом, обучение латыни происходило в живой языковой среде и было обусловлено потребностями непосредственного профессионального общения, в процессе которого формировались необходимые компетенции.

Соответственно, «теоретический интерес к языку носил в то время специфический характер: главное своеобразие заключалось в том, что проблемы языка рассматривались в этот период в тесной связи с философской и богословской проблематикой» (Десницкая, 1991, с. 5). В качестве учебника использовались Библия, труды Отцов Церкви, философские научные трактаты. В качестве пособий по грамматике широко применялись классические латиноязычные трактаты, например: трактат древнеримского ученого-энциклопедиста Гая Светония Транквилла (около 70 г. н. э. – приблизительно 122 г. н. э.) «О грамматиках и риторах» («De grammaticis et rhetoribus»), трактат Марка Терренция Варрона (116—27 гг. до н. э.) «О латинском языке» («De Lingua Latina»), а также более поздние грамматики Доната и Присциана, о которых речь пойдет ниже.

По мнению современных историков университета, работа над грамматикой велась в двух направлениях: первое касалось основ речи (морфология, синтаксис) и называлось методическим, второе имело дело с чтением текстов и называлось историческим. Работа над грамматическим материалом предпосылалась чтению текстов, и нередко сама грамматика являлась источником обучения чтению. Толкование текстов носило почти исключительно грамматический характер и сопровождалось бесконечным заучиванием наизусть.

Первым христианским философом, который стал писать на латыни, был Тертуллиан (приблизительно 160–220/240) – признанный отец латинской теологии, впервые изложивший концепцию Святой Троицы, произведения которого не утратили своего значения и в Средние века. Обширное наследие на латинском языке оставил один из наиболее выдающихся Отцов католической Церкви Аврелий Августин (353–430). Большим влиянием в Средние века пользовались труды Боэция (480–525), которого называли «латинским Аристотелем» и «последним римлянином», так как писал он уже после падения Западной Римской империи.