Становление языковой инфраструктуры европейского университета

Гуманисты XV века – Ульрих фон Гуттен (1488–1523), Эразм Роттердамский (1467–1536), Томас Мор (1478–1533) – дали латыни новую жизнь, пытаясь (впрочем, не всегда успешно) вернуться к строгим правилам «золотой» латыни, усложняя стиль письменной речи. Латынь этого периода «нередко характеризуется исследователями как язык, искусственно сохраняемый по образцу классической латыни для письменных нужд образованной частью населения Западной Европы при одновременном параллельном развитии различных устных народных говоров и образовании на их основе письменно-литературных романских языков (первые письменные свидетельства – IX–X вв., первые литературные тексты – XII–XIII вв.)» (Таривердиева, 2008, с. 410).

К концу XIV – началу XV века, параллельно с углубляющимся общим кризисом европейской университетской системы, а также в связи с ослаблением роли католической церкви в этой системе и зарождением протестантизма, роль латинского языка начинает снижаться, хотя он продолжает оставаться до XVII века основным языком науки. Так, во Франции, отмечает П.Ю. Уваров, в этот период «происходит преобладание французских практических руководств над латинскими комментариями при обучении медицине Галлена и Гиппократа, поворот от традиционных схоластических методов к вербальной практике» (Уваров, 1987, с. 322). Подобный процесс наблюдается и в Италии. В частности, деятельность Флорентийской, или Платонической, академии ученых в XV веке, связанная с движением гуманистов, «привела к появлению печатных работ на родном языке, что позволило снизить темпы нараставшей неграмотности людей, находившихся вне академической среды. Печатание книг и преподавание на родном языке с XV в. стали важнейшими факторами развития чувства национальной идентичности» (Конкин, 2007, с. 17).

Еще большее ослабление роли латинского языка происходит в эпоху Позднего Возрождения, когда средневековые схоластические методы изживают себя и уступают дорогу гуманистическим идеям. Начинается эпоха перехода к элитарному образованию, происходит разделение образования и науки. Как подчеркивает Жак Ле Гофф, в отличие от интеллектуала Средних веков, гуманист пишет для посвященных. «Окружение гуманиста – это группа, это закрытая Академия, и если истинный гуманист завоевывает Париж, то учит он не в университете, но в созданном для элиты институте – Коллеже королевских чтецов, будущем Коллеж де Франс» (Ле Гофф, 2003, с. 166).

Грамматика, одна из основных дисциплин тривиума, которая рассматривалась учеными Высокого Средневековья как «царица искусств», в период позднего Средневековья привлекает ученых не только в практическом, но, главным образом, в теоретическом отношении: появляются труды, в которых делаются попытки осмыслить явления языка и интерпретировать их в более широком аспекте. В этом смысле средневековых мыслителей, занимавшихся названными проблемами, можно в какой-то мере считать «предтечами общего языкознания» (Нелюбин, Хухуни, 2011, с. 40). Ученые-языковеды отмечают, что внимание к вопросам философии, диалектической логики и общей методологии науки наложило отпечаток на способы формирования лингвистической мысли средневекового Запада, в том числе на определение основных понятий теории языка и утверждение логицизма в описании языка. Изучая грамматические законы латинского языка, ученые, используя схоластический метод, пытались выявить общую закономерность и создать универсальные схемы, применимые ко всем языкам. Одним из первых подобные попытки предпринял испанский ученый-логик Раймунд Луллий (1235–1315), пытавшийся на основе латинского языка вывести универсальный философский (или «чистый») язык, что, однако, не увенчалось успехом. К представлению грамматики как целостной науки, отражающей общие закономерности развития естественных языков, которые имели и значительные различия, склонялся английский философ Роджер Бэкон (1214–1294), получивший образование в Оксфорде и Париже и преподававший в Оксфорде.