Становление Империи

Естественно, мы не сомневались, что восемьдесят процентов наших агентов немедленно сдадутся своему командованию и подробно доложат о попытке их завербовать. Было бы глупо понадеяться на лояльность таких уродов, только за один факт спасения их жизни. Но мы действовали комплексно. Отбирали каждую кандидатуру. Не говоря ему про остальных и не допуская малейшего сношения между ними. Взвешивали все факты, учитывали множественные нюансы и не гнушались воспользоваться банальной жадностью. Кто-то получал мелкий драгоценный камешек, кто – древнее золотое украшение, кто – ценное оружие. Причём в будущем оплата обещалась десятикратно большая. А за доставку нужных сведений – и пятидесятикратная.

И что характерно: чем более высшей пробы попадались людоеды, чем более главенствующую роль они занимали в обществе, тем быстрей соглашались на полное сотрудничество. А некоторые так вообще проявляли инициативу, предлагая тотчас ценные сведения, которые они раньше утаили при допросах. Понятно, что к таким у нас сразу возникали определённые, очень деловые предложения. Иначе говоря, они нами незамедлительно готовились в резиденты.

Ну и что поразило всех следователей, разведчиков, да и самого главнокомандующего – это открывающиеся перспективы и невероятный размах затеянного. Никто раньше в митре Трёх Щитов не догадался действовать против зроаков руками самих зроаков, потому что это казалось невозможным в принципе. А оно оказалось совершенно иначе! Хотя и тут факт начала развала империи людоедов тоже сыграл несомненную роль: запахло жареным, и крысы стали сбегать с корабля, кусая при этом друг друга чуть ли не насмерть. Одни мечтали спасти свои семьи любой ценой, и очень многие понимали: если люди данного мира навалятся единовременно со всех сторон, империя Гадуни будет стёрта напрочь в течение неполного месяца.

Мало того, особо перспективным резидентам давались обещания спасти их с любым количеством родственников или приближённых, отправив в мир, пустой от иных разумных, но с приемлемыми условиями для выживания. А если кто не верил, приоткрывались некие тайны проникновения в мир Трёх Щитов остатков цивилизации Эйтранов. Подобные намёки и оговорки оказывались наиболее действенными.

Также не забыли пустить в разработку контакт с княгиней Верски и с членами ложи «Возвращение». Заминка у меня только получилась с передачей пароля, о котором я условился с княгиней. Как-то я опасался, что Апаша свяжет имя в пароле со мной, и начнутся ненужные вопросы.

Но главнокомандующий только фыркнула, когда прочитала вслух написанное мною на бумажке:

– «Посланник передаст Верски привет от Цезаря и вручит листок с нарисованным цветком»… Хм! А какой цветок?

– Любой. Но пусть будет ромашка. И это… не хотелось бы, чтобы наши знали, от кого такие контакты, – попытался я деликатно отмежеваться от имени Цезарь.

– Не переживай! Скажу, что это данные, полученные по моим агентурным каналам, – заверила меня Грозовая и умчалась действовать дальше.

Ну а я к тому времени (почти полдень!) понял, что мне пора прекращать лично участвовать в вербовке агентов и самому отправляться к линии фронта. Тогда как навербованных перебежчиков без меня, ближе к ночи, а то и к утру, поодиночке отправят в стан врага.

Оставалось встретиться с теми, кто мог мне помочь непосредственно в самом рейде. Причём речь шла не о людях, которые будут только мешать в моих передвижениях. И не о тайланцах, которым людоеды в последние дни перестали совершенно доверять, отведя в глубокие свои тылы, разоружив там и используя на самых непрестижных работах. Мне очень пригодились бы белые кречи, точнее говоря, только одна парочка или воин-одиночка, обеспечивающие разведку и прикрытие с воздуха.

Вся сложность заключалась в том, что белые сатиры, или, как их стали называть в последнее время, «мудрецы», изначально отказались от полётов на территорию врага. Это было одно из их главных условий при вступлении в империю Герчери. Поэтому оставалось надеяться лишь на добровольцев да на добрую волю старейшин. Ещё утром я высказал свои соображения по сопровождающим, и кречи обещали подумать. Но при этом так кривили своими мордочками рогатыми, что возникала почти стопроцентная уверенность: никого они не выделят, да и вряд ли кто согласится добровольцем. А сразу не отказали лишь по причине безмерного уважения ко мне как к экселенсу и атрегуту-коменданту.

Действительность меня приятно поразила. На месте условленной встречи, помимо нескольких стариков-мудрецов, меня ждали и четыре молодые особи, уже готовые к полёту. Одна женского рода и три – мужского. Мало того, мне тотчас бросился в глаза их окрас, изменившийся на чёрный. А вот запах остался прежний, никоим образом не напоминающий удушливую вонь чёрных сатиров.

По этому поводу мне и дали первые объяснения:

– Чёрный цвет может продержаться не более двух суток. Но с близкого расстояния нас сразу могут разоблачить из-за запаха, его никак изменить не получается, совсем иной уклад жизни и разное питание.