Становление личности. Избранные труды

Эта проблема беспокоила многих (возможно, большинство) философов, но не все они пришли к таким же выводам. Юм, например, неохотно и без энтузиазма пришел к выводу, что устойчивый действующий субъект ( Я ) – больше иллюзия, чем фундаментальный факт. Он решил, что человек состоит из дискретных кусочков опыта. Уильям Джеймс, сражавшийся с той же проблемой, пришел к заключению, что единого цементирующего принципа нет, а единство обеспечивается наложением последовательных состояний и действий, подобно тому как единство драночной кровли обеспечивается перекрытием полос дранки.

К противоположному выводу, как мы видели в главе 6, пришел Кант. Он утверждал: так как мы знаем, что наши отдельные действия – наши , должно существовать «чистое эго », непрерывно гарантирующее личностное единство на протяжении жизни. Философы, следующие за Кантом, могут принять одну из двух точек зрения. Либо они считают, что Я – пассивный гарант единства, «устойчивая почва» без активного участия и «вмешательства»; либо они считают, что Я – агент , который желает, направляет, управляет, отбирает поведение и таким образом активно кует единство.

Развивая эту последнюю точку зрения, психологи-томисты говорят, что объединяющее Я имеет объективную и неизбежную цель. В природе Я – стремиться (не всегда успешно) к более высокой степени совершенства, чем та, которая существует сейчас. Даже слабейшая жизнь обнаруживает базовую тенденцию к обогащению, к движению, к успеху за нынешними пределами. Направление, задаваемое этой целью, – идеал совершенного человека, каким его представляет себе индивид. Так как человек создан по образу Бога, то существует норма совершенства (человек, каким он должен быть), которая направляет, пусть несовершенно, объединяющую активность Я . Человек мельком видит дорогу к конечному единству, и следуя ею посредством своего разума и своих выборов, он будет идти к фактическому единению своей личности [576] . Эта линия мысли фиксирует внимание на убеждении некоторых авторов в том, что вопрос единства вообще не может рассматриваться отдельно от проблемы конечной природы и судьбы человека.

Другие философы избегают допущения о том, что Я – объединяющий агент. Они видят единство в сущностной «системной» природе личности. Они постулируют «тенденцию к стабильности» (Фехнер), «системную релевантность» (Уайтхед) или «стремление» (Спиноза). У человека, согласно Спинозе, стремление (conatus) принимает форму тенденции к развитию в направлении собственной совершенной формы. Эти философы признают, что более низкие формы жизни достигают единства легче, чем человек, у которого так много разнообразных возможностей, взывающих к их осуществлению. Как указывает Кейзерлинг, зимородок, бдительно охотящийся на берегу пруда, является более совершенным, хотя и менее сложным единством, чем человек в поиске хлеба насущного.

Если эти различные философские решения кажутся запутывающими, то это потому, что они требуют гораздо более глубокого анализа, чем мы можем здесь предложить. Привлекая к ним внимание, мы стремимся показать, что для достижения полностью удовлетворительной теории единства жизни личности необходим широкий философский кругозор.

Единство как стремление

Одна линия философского мышления особенно близка к привычным приемам психолога. Так называемые романтические философы девятнадцатого века любили говорить: «Человек – это то, что он любит». Мы никогда полностью не достигаем того, что мы любим, мы просто продолжаем это любить и хотеть этого все больше и больше. Например, объединяющей силой может быть любовь к учебе, но не обладание ученостью.

Нашу энергию интегрирует именно преследование некоторой цели. Когда цель достигнута, энергия рассеивается. Человек, сосредоточенный на становлении тем, чем он хочет стать, гораздо более интегрирован, чем тот, кто дошел до своей цели и кому больше некуда двигаться. Для достижения цели мы должны преодолевать отвлечение внимания, разногласия и препятствия. Все усилия образуют единый сплав.

Гёте видел, что спасение Фауста было именно в непрестанном поиске целей, особенно жизненной цели, которую он себе поставил («свободный народ на свободной земле»). Мефистофель заключил пари с Фаустом, что сможет увлечь его так, что тот больше не будет стремиться к своей цели, а поддастся некоторому соблазнительному состоянию удовлетворенности собой. Если бы Фауст поддался иллюзии, что достиг своей цели, он был бы проклят. В конечном счете, он был спасен потому, что непрестанно стремился к цели, которую никогда не достигал.

Как все великие эпические поэмы, «Фауст» Гёте дает нам глубокое понимание человеческой природы, в данном случае – условий, при которых достигается единение личности. Психолог Юнг признает такую же ситуацию в своем определении Я . Согласно Юнгу, Я – это не то, что мы имеем, а то, чего пытаемся достичь на протяжении всей своей жизни. Именно в этом особом смысле Я дарует единство.