Становление личности. Избранные труды

Строгий детерминизм должен был бы сказать, что никто никогда ничего не делает . Человек не живет свою жизнь, она для него живется. Реагируя в треугольнике сил, он не более свободен, чем бильярдный шар. Две главные силы – это внутренние влечения и давление окружения. К этим двум Фрейд добавил третью, а именно, суперэго человека. Однако эта сила – лишь производное родительского и социального обучения (сил окружения). Эго , не имеющее собственной энергии, – жертва этих тиранов.

Детерминизм этого типа рассматривает человека как по сути пассивный, принуждаемый, реактивный и детерминированный продукт. Есть свидетельства в поддержку этого взгляда. За последние пятьдесят лет мы много узнали относительно принуждающего влияния конституции, влечений, бессознательных комплексов, раннего научения и давления ситуаций. Человеку, который «знает», что он свободен, и полагает, что другие люди тоже свободны, детерминизм может казаться возмутительным; но психология предпочитает верить, что в принципе человеческая природа так же предсказуема, как орбита спутника в пространстве.

Но довольно о радикальном детерминизме. Его логическая привлекательность очевидна: он нужен для противодействия щедрому и иногда сентиментальному приписыванию свободы, характерному для некоторых типов экзистенциалистских и теологических работ. Но есть некоторые сложности. Аргументы в пользу жесткого детерминизма не сильнее аргументов в пользу позитивистского ви́дения человеческой природы. А последние, как мы уже знаем, уязвимы.

Во-первых, встает проблема сознания. Мы сознательны главным образом тогда, когда находимся в конфликте, то есть когда есть проблема, требующая решения. Далее, если сознание не играет роли, не включается где-то в последовательность причин и следствий, то для чего оно возникает? Если сознание – это просто «скрип, издаваемый механизмом», то почему в нашей природе заложено это бесполезное трение? Разумнее, казалось бы, допустить, что сознание существует ради какой-то цели; как минимум, оно может слегка касаться чаши весов в момент выбора. Мы говорим: «Пусть будет так, а не так».

Но сознание, похоже, не только выбирает кнопку, на которую нажать. Оно обладает способностью к рефлексии. Когда нам надо принять важное решение, мы обращаемся к своему запасу прошлых переживаний и извлекаем из него те, которые релевантны имеющемуся вопросу. Мы размышляем и взвешиваем, и «в целом» решаем, что лучше пойти таким-то путем. И здесь мы сталкиваемся с явным парадоксом. Человек, чей запас опыта и знаний богат «детерминирующими тенденциями», свободнее, чем человек со скудными запасами. Если у меня есть только одно релевантное умение или мне известно только одно решение, то у меня только одна степень свободы. Я действую единственным способом, каким могу. Но если у меня есть много релевантных знаний, широкое образование и богатый опыт обращения с тем видом проблем, с которым я столкнулся, то я могу выбрать «в целом» самое подходящее решение или создать новое. Многоканальный разум свободнее одноколейного.

Каждая школа психотерапии, даже базирующаяся на позитивизме, предполагает, что цель лечения – привести пациента к относительно большей свободе решения, чем первоначально позволяло его нарушение. У пациента с компульсией, фобией, навязчивыми мыслями вообще нет свободы. Им правит невроз. После терапии у него должна появиться свобода от такого доминирования, а также свобода к жизни, более соответствующей его идеалу Я . Здоровый человек с богатым опытом и зрелым кругозором способен программировать собственную идентичность. Он обозревает имеющиеся возможности и объявляет: «Это встраивается в мой стиль жизни» или «Это его разрушает». Он может сказать: «Этот курс хорошо подходит моему жизненному стилю» или «Этот курс не подходит, это для меня – грех».

Мышление в этом направлении может примирить провозглашаемую экзистенциализмом свободу с провозглашаемым позитивизмом детерминизмом. Повторим: все дело в степени . Что именно мы имеем в виду, когда говорим, что нормальная личность относительно свободна программировать свою собственную идентичность? Не то, что человек свободен от всех своих влечений (он все еще должен спать, есть, получать кислород, и его сильно разжигают сексуальные потребности, импульсы гнева, эго -защиты). И не то, что он полностью свободен от раннего научения: многие диспозиции и установки, приобретенные в детстве, будут с ним до конца. И не то, что он независим от непрерывного притока «пищи» от внешнего окружения, служащей для вознаграждения и поддержания его культурных установок и обеспечения его соответствия ролям, которые он должен играть в семье, в работе, в обществе.