Становление спецслужб советского государства. 1917–1941 гг.

«…она продолжалась, кажется, около четырех часов. Все это время Пассов хранил молчание. Берия задавал мне вопрос за вопросом, желая знать обо всех деталях операции против Коновальца и об ОУН с начала ее деятельности…»

При этом Павел Анатольевич отмечал скрупулезность будущего наркома и стремление досконально разобраться в проблемах. В частности, он вспоминал, что:

«…Спустя час Берия распорядился, чтобы Пассов принес папку с литерным делом «Ставка», где были зафиксированы все детали этой операции. Из вопросов Берии мне стало ясно, что это высококомпетентный в вопросах разведывательной работы и диверсий человек. Позднее я понял: Берия задавал свои вопросы для того, чтобы понять, каким образом я смог вписаться в западную жизнь.

Особенное впечатление на Берию произвела весьма простая на первый взгляд процедура приобретения железнодорожных билетов, позволявших мне беспрепятственно путешествовать по всей Западной Европе. Помню, как он интересовался техникой продажи железнодорожных билетов для пассажиров на внутренних линиях и зарубежных маршрутах. В Голландии, Бельгии и Франции пассажиры, ехавшие в другие страны, подходили к кассиру по одному — и только после звонка дежурного. Мы предположили, что это делалось с определенной целью, а именно: позволить кассиру лучше запомнить тех, кто приобретал билеты.

Далее Берия поинтересовался, обратил ли я внимание на количество выходов, включая и запасной, на явочной квартире, которая находилась в пригороде Парижа. Его немало удивило, что я этого не сделал, поскольку слишком устал. Из этого я заключил, что Берия обладал опытом работы в подполье, приобретенным в закавказской ЧК…» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 66–67).

Пассов и Шпигельглаз, как отмечал Павел Анатольевич, были «в восторге от моей встречи с Берией». Они настолько прониклись уважением и симпатией к своему подчиненному, что отправились провожать его на Киевский вокзал, откуда он в отпуск отъезжал на Украину. Спустя четыре месяца эти теплые отношения начальников дорого обошлись Павлу Анатольевичу.

В отпуске Павел навестил мать, жившую в Мелитополе, а затем родителей жены в Харькове. И пока он проводил время у родных, Пассов подготовил три представления: к назначению старшего лейтенанта Судоплатова на должность своего помощника — начальника 5‐го отдела ГУГБ НКВД СССР, досрочному присвоению воинского звания «капитан» и к награждению орденом Красного Знамени.

25 сентября 1938 года на погон Павла Анатольевича скатилась еще одна звезда — третья. В тот момент, казалось своего профессионального триумфа, он и не подозревал, что эти три документа могут сыграть роковую роль в его судьбе и судьбе жены и послужить основанием для вынесения смертного приговора.

До очередного испытания оставался один месяц и 28 дней, а пока Павел с головой окунулся в работу. Времени на отдых почти не оставалось, из закордонных резидентур к ИНО поступала все более тревожная информация, Она не оставляла сомнений в том, что заматеревший хищник — фашистская Германия готовится к большой войне. В это же самое время в СССР полным ходом шла кампания по изобличению троцкистов и «врагов народа», с каждым новым днем она приобретала все более безумные масштабы.