Становление спецслужб советского государства. 1917–1941 гг.

Налет также внезапно окончился, как и начался. Павел выбрался из подвала дома, не успел сделать и нескольких шагов, как был задержан комендантским патрулем. Не столько его документы, сколько несколько фраз, произнесенных по-русски, стали самым надежным пропуском. Так от патруля к патрулю он добрался до отеля «Гэйлорд», ставшего временным штабом для советской разведки. В холле его встретил немногословный дежурный-часовой. Внимательно выслушав, он долго изучал документы, затем вызвал коменданта, и только тогда Павел решил раскрыть себя, сообщил, что является не просто добровольцем, а прибыл в распоряжение товарища Шведа.

Комендант, ничего не сказав, распахнул дверь и шагнул к лестнице. Они поднялись на этаж, проследовали в конец коридора и вошли в просторный номер. Обстановка в нем больше напоминала рабочий кабинет: стену занимала карта крупного масштаба центрального региона Испании, алым цветом ее уродовали шрамы фронтов, удавкой сжимавшиеся вокруг Барселоны; большой двухтумбовый стол располагался между окон, справа и слева от него выстроились в шеренги стулья; в углу на металлической подставке стоял несгораемый сейф. Дополняли эту военную обстановку висевшие на вешалке американский пистолет-пулемет Томпсона, бинокль и полевая офицерская сумка.

Навстречу Павлу поднялся из кресла крепко сбитый с правильными чертами лица и с пронзительным взглядом мужчина лет 35–40. В нем он узнал Наума Эйтингона, с которым познакомился в 1933 году в Москве. С тех пор тот мало изменился, время будто не было властно над ним, в густых и черных как смоль волосах не было ни одного седого волоска, а в живых карих глазах по-прежнему скакали лукавые чертики.

Эйтингон, поздоровавшись с Павлом, кивнул коменданту, тот понял все без слов, попятился к двери и оставил их одних. В тот день, в далекой, опаленной гражданской войной Испании, было положено начало крепкой, проверенной временем и испытаниями мужской дружбе будущих выдающихся советских разведчиков и гениев специальных операций. Под псевдонимом полковника Котова, советника по вопросам безопасности республиканского правительства Испании действовал заместитель резидента советской разведки капитан госбезопасности Эйтингон Наум Исаакович (Наумов Леонид Александрович).

Павел и Леонид прощупывали друг друга изучающими взглядами, разведка не терпит суеты и поспешных действий. Возникла долгая пауза, первым ее нарушил Павел. Субординацию никто не отменял, он представился, назвал пароль и, извинившись, доложил:

— Товарищ полковник, Центр предписал мне поступить в распоряжение товарища Шведа и дальше действовать в соответствии с его указаниями.

— Товарища Шведа сейчас нет на месте, — сообщил Эйтингон.

— А когда он будет? — уточнил Судоплатов и поспешил пояснить: — В Москве товарищ Шпигельглаз ждет моего доклада о выполнении особого задания.

— Я в курсе. В шифровке Центра перед нашей резидентурой поставлена задача: оказать вам всю необходимую помощь и с первым же судном отправить на Родину.

— Спасибо, — поблагодарил Павел и, не сдержавшись, признался: — Честно говоря, очень соскучился по дому.

Эйтингон улыбнулся и сказал:

— Понимаю вас, как добрались?

— Если не считать нюансов, то, можно сказать, нормально

— И что за нюансы? — насторожился Эйтингон.

— Скорее, их можно отнести к игре моего воображения. Главное, я нигде не засветился и не оставил за собой хвоста, — поспешил рассеять его опасения Павел.

— Да, это самое важное в нашей работе, — согласился Эйтингон и предложил: — Присаживайтесь. Я распоряжусь, чтобы из ресторана принесли покушать.

— Спасибо, не откажусь. Честно говоря, со вчерашнего вечера ничего не ел.

— В таком случае вам непременно надо отведать паэлью — блюдо из риса, подкрашенного шафраном, с добавлением оливкового масла. Здесь ее великолепно готовят, — порекомендовал Эйтингон.

— Спасибо. В таком случае положусь на ваш вкус, — согласился Павел.

— Я распоряжусь. А вы пока отдыхайте, — предложил Эйтингон и покинул номер.

Павел, оставшись один, расположился на диване и сморенный усталостью не заметил, как задремал. Разбудили его приглушенные голоса и аппетитные запахи. Он открыл глаза, пробежался взглядом по столу, в желудке засосало, о себе напомнил голод, и задержал на высоком, худощавом брюнете лет тридцати. Это был сотрудник советской резидентуры, командир разведывательно-диверсионной группы, старший советник Особого отдела Мадридского фронта старший лейтенант госбезопасности Лев Василевский.

Судоплатов подхватился с дивана и, смущаясь, принялся приводить себя в порядок.

— Перестань, Павел, мы не на приеме у британской королевы. Здесь все свои, — пошутил Эйтингон и представил коллегу: — Познакомься, Лев Василевский. Настоящий лев, в нашем деле он съел не одну вражескую собаку.

— Ну, перестань, Леонид Александрович, — смутился Василевский.

— Ладно, соловья баснями не кормят. Паэлья стынет, прошу к столу, — пригласил Эйтингон.