Становление спецслужб советского государства. 1917–1941 гг.

«…курьеров — радистом с советского судна, появлявшимся в Западной Европе» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 47).

В конечном итоге подозрения пали на «своих» и в верхушке ОУН началась беспощадная грызня за власть. Замысел Сталина — столкнуть лбами окружение Коновальца — полностью удался.

Сам Павел, находясь в Париже под надежным крылом советской разведки, старался без нужды не покидать явочной квартиры, а если и выходил, то ненадолго. Короткая отлучка в ателье, где он заказал себе два костюма, а затем попросил Агаянца после исполнения заказа переслать их в Москву. Эта кажущаяся мелочь, пустяк, имела самые неожиданные последствия для Павла. Пройдет всего полгода, и эта история с костюмами обернется для него большой бедой. Она едва не приведет к крушению карьеры, к потере жизни. Подобного он не мог представить себе даже в самом страшном сне. Все это было еще впереди, а пока в те майские дни 1938 года за его спиной словно выросли крылья: ему удалось выполнить задание самого Сталина и остаться живым. Павел торопил время и с нетерпением ждал встречи с Родиной, товарищами и женой и, конечно же, мечтал о заслуженной награде. Разыгравшееся воображение рисовало ему захватывающую дух картину: Кремль. Георгиевский зал и сам товарищ Сталин вручает ему второй орден Красного Знамени.

Подходила к концу вторая неделя вынужденного затворничества Павла, когда, наконец, он мог покинуть Париж и отправиться в долгий, кружной путь домой. Сменив чешский паспорт на польский, Павел занял место в машине Агаянца, выехал из Парижа, сошел на ближайшей железнодорожной станции и направился в здание вокзала.

Густой туман, поднимавшийся над рекой, кисельной пеленой окутывал станционные постройки, перрон, мелкими бисеринками оседал на крышах и тонкими струйками стекал на мостовую. В тусклом свете осветительных фонарей поезд напоминал огромную ядовито-зеленую гусеницу. Она сердито попыхивала парами и время от времени сиплыми гудками напоминала о скором отправлении. Из приоткрытых дверей тамбуров вагонов бледными полосками пробивался свет и рассеивался в тумане. У ступенек лестниц заспанные проводники переминались с ноги на ногу и, помахивая фонарями, выкрикивали номера вагонов.

В этот ранний час на посадку в поезд, следовавший в направлении Испании, где третий год шла кровопролитная гражданская война, охотников было немного. О ней напоминали усиленные полицейские патрули, прохаживавшиеся по привокзальной площади и перрону. Цепкими, придирчивыми взглядами они прощупывали немногочисленных мужчин-пассажиров и искали среди них отчаянных добровольцев-интернационалистов, отправлявшихся на помощь республиканскому правительству Испании.

Павел посмотрел на часы, до отправления поезда оставалось всего несколько минут, нащупал в кармане рубашки свои новые документы — польский паспорт; он не должен был вызвать подозрений, над ним работали лучшие специалисты оперативно-технического отдела советской разведки, мысленно повторил свою новую фамилию и двинулся на выход. В дверях, пропустив вперед даму с ребенком, вышел на перрон, стрельнул взглядом по сторонам, и в следующее мгновение холодок окатил спину. Несмотря на то что туман скрадывал очертания, высокие тульи на фуражках и тусклый отблеск металла на плечах кителя не оставляли сомнений — это был полицейский патруль. От них Павла отделяло всего несколько метров, и они с трудом дались ему.

«Один… два», — он мысленно отсчитывал шаги, и когда поравнялся с патрульными, то они приняли сторожевую стойку. Долговязый что-то сказал коренастому, тот в ответ кивнул головою. Леденящий холодок снова окатил Павлу спину.

К этому времени эхо взрыва в Роттердаме, у ресторана «Атлант» докатилось и до Франции. Первые полосы местных газет пестрели кричащими заголовками: «Загадочное убийство у ресторана «Атлант», «Грызня за власть среди верхушки Организации украинских националистов», «Расплата за убийство министра внутренних дел Польши Перацкого», «Куда ведут следы после убийства Евгена Коновальца?»

Для спецслужб это не составляло большого секрета: следы могли вести в два города — в Берлин либо в Париж. В тот последний, предвоенный год перед началом Второй мировой войны обе столицы стали центрами политических интриг, заговоров и шпионажа. Разведчики наружного наблюдения и полицейские патрули не знали передышки и сбились с ног в розыске агентов из тайной армии соперничающих разведок.

Фотография в газетах и чемодан с брендом голландской фирмы «March» выдавали Павла с головой.

«Уходить! Уходить немедленно!.. Но куда?» — он лихорадочно соображал в поисках выхода.

Взгляд коренастого полицейского обшарил его с головы до ног. Прошло мгновение, он что-то сказал своему долговязому, и его правая рука легла на кобуру с пистолетом.