Становление спецслужб советского государства. 1917–1941 гг.

Подобные действия ПОУМ обострили до предела и без того непростую ситуацию внутри республиканских сил. Попытки коммунистов и социалистов найти компромисс, напрочь отвергались Нином. Положение становилось все более нетерпимым, и Центр требовал от Шведа решительных действий. Он прекрасно понимал политическую цену вопроса и в ожидании подходящего случая проявил поразительное терпение и ждал подходящего случая, и тот вскоре представился.

4 мая 1937 года в Каталонии возник вооруженный конфликт между анархистами и республиканцами. Поводом для него послужила гибель семи анархистов. Перестрелка быстро переросла в вооруженный мятеж, к нему присоединились сторонники ПОУМ.

5 мая газеты троцкистского толка, выходившие в Барселоне, пестрели обращениями:

«…Покончить с марксистами и мирно соединиться с войсками Франко на арагонском фронте».

В тот день по всему городу начались и в течение трех дней шли кровопролитные бои. В ходе которых погибло около тысячи человек и еще несколько тысяч получили ранения. После всего происшедшего премьеру Кабальеро и его министрам ничего другого не оставалось, как подать в отставку. Ему на смену пришел социалист Негрин, лояльный Москве.

И тогда Орлов решил, что пришел его час, и начал действовать. По наводке агентуры советской резидентуры республиканская служба безопасности вскрыла подпольную фашистскую сеть в Мадриде и Барселоне. В результате совместно проведенной операции удалось арестовать 270 человек, захватить две радиостанции с шифрами и изъять большое количество взрывчатки. Успех был несомненный. Но Орлов не стал почивать на лаврах, его изобретательный ум искал дальнейшее развитие операции и нашел — в голове родился дьявольски коварный план: как не только нейтрализовать Нина с ПОУМ, но и окончательно политически скомпрометировать движение троцкистов в Испании. По своему замыслу он был прост, но весьма эффективен по возможным будущим результатам. Орлов решил, используя захваченные коды немецкой разведки, подготовить зашифрованное письмо, в котором раскрывалась бы связь руководства ПОУМ с «испанской фалангой», а через нее — с Франко и спецслужбами Германии.

23 мая свой замысел по компрометации Нина и ПОУМ Орлов сообщил в Центр:

«…Ввиду того, что это дело (на фашистскую разведсеть в Мадриде. — Примеч. авт.), по которому большинство созналось, произвело серьезное впечатление на военные и правительственные круги, и что это дело крепко документировано и обосновано полным сознанием обвиняемых, я решил использовать значимость и бесспорность дела для того, чтобы вовлечь в него руководство ПОУМ» (Царев О., Костелло Д. Утраченные иллюзии. С. 326–327).

Далее Орлов подробно описал технологический процесс подготовки фальшивки, начиная с того, какие будут использованы симпатические чернила, и заканчивая тем, как «документ» попадет в контрразведку республиканцев. В конце докладной им был сделан следующий вывод:

«Ждем от этого дела большого эффекта. После той роли, которую ПОУМ сыграла в Барселонском восстании, изобличение прямой связи одного из его руководителей с Франко должно содействовать принятию правительством ряда административных мер против испанских троцкистов и полностью дискредитировать ПОУМ как германо-фашистскую организацию» (Царев О., Костелло Д. Утраченные иллюзии. С. 327).

На Лубянке, получив предложения Шведа, одобрили их без оговорок. Имея на руках санкцию наркома Ежова, он немедленно приступил к выполнению задания. Все прошло согласно разработанному им плану: полиция, проводившая обыск в штаб-квартире ПОУМ, обнаружила множество улик «враждебной деятельности», в том числе то самое «письмо», и передала в СИМ. В республиканской контрразведке с помощью специалистов расшифровали текст «письма». Его содержание не оставляло сомнений в связях руководства ПОУМ с фалангистами и спецслужбами Германии. Дополнительным подтверждением тому служило то, что зашифровка материала осуществлялась тем же самым ключом, который использовался фашистскими агентами, захваченными на радиоточках в Мадриде и в Барселоне в конце мая. Само содержание текста носило откровенно шпионский характер. При таких «доказательствах» судьба Нина и его ближайших соратников была предрешена.