Станция Араминта

Леди Клайти отмахнулась от предложенной тарелки:

– У меня нет терпения для такого занятия.

– Тогда, если не возражаете, просто выпейте бренди, – предложил Мило.

– Спасибо, я несколько расстроена и от бренди у меня только закружится голова.

– Может быть вы хотите полежать и немного отдохнуть? – заботливо предложил Мило.

– Конечно нет! – отрезала леди Клайти, – Я вовсе не устала. Не буду заострять внимание на деталях, но я шокирована и удивлена тем, что услышала за обедом.

– Если я правильно понял, – холодно улыбнулся директор Боллиндер, – то мы все должны разделить удивление леди Клайти, а возможно и принять участие в нервном расстройстве.

– А я вот не могу понять, как вы можете быть спокойным, – заявила леди Клайти, – вы же слышали, как джентльмен, молодой офицер из бюро В описывал свою работу. Определенно вы должны бы были заметить отсутствие у него самосознания, или, может быть, это просто моральный вакуум? Меня убивают такие задатки в столь молодом человеке.

Глауен хотел было вставить слово в свою защиту, но его голос потонул в потоке слов возмущенной директрисы.

– И что мы узнали про Бюро В? Мы увидели безразличие к человеческому достоинству и попрание базовых прав человека. Мы услышали про ужасные деяния, сотворяемые с холодной расчетливостью. Мы столкнулись с заносчивой чванливой автономностью, которую Хранитель и не думает пресекать. Ясно, что он просто игнорирует свою ответственность, в то время как агенты Бюро В задерживают, убивают, депортируют и делают еще Бог знает что! Короче, я возмущена!

– Ну вот, ты свое и получил, Хранитель! – Директор Боллиндер повернулся к Эгону Тамму. – И как ты ответишь на такое довольно резкое обвинение?

– Директор Вердженс говорит горячо и со смаком! – Эгон Тамм сурово покачал головой. – Если бы ее обвинения имели под собой основу, то мне и моей работе можно было бы предъявить серьезные обвинения. К счастью, это полная белиберда. Директор Вердженс – человек достойный, но у нее очень избирательный взгляд на происходящее, она хочет видеть во всем только то, что подтверждает ее теории. Вопреки ее страхам, я очень тщательно слежу за работой Бюро В. Я могу сказать, что персонал Бюро строго соблюдает законы заповедника. Так что все очень просто.

Джулиан Бохост оживился.

– Но в конце концов, я бы не сказал, что все так уж просто. Законы, на которые вы ссылаетесь, давно устарели и далеко не так безупречны.

– Вы имеете в виду Законодательство? – поинтересовался директор Боллиндер.

– Прошу вас! – улыбнулся Джулиан, – Давайте оставим в стороне резкость, иррациональность и истерики! В конце концов, Законодательство породили не какие-то там пророки или провидцы. Оно было создано с целью влиять на определенные условия, которые нынче изменились; Законодательство ныне – окоченевший, застывший мегалит темного прошлого.

– Метафора Джулиана, возможно, и слишком сильна, – хихикнула леди Клайти, – но он правильно уловил ситуацию. Законодательство необходимо пересмотреть и привести в соответствие с современным мышлением.

Глауен опять попробовал заговорить, но леди Клайти еще не закончила.

– Мы должны придти к согласию с йипи; это наша самая великая задача. Мы должны прекратить угнетение этого отсталого народца: должны прекратить изгонять их из дома и убивать. Я не вижу никакого вреда, если мы позволим им поселиться в лесной зоне Мармиона; там все равно останется достаточно пространства для диких животных.

– Милая моя леди Клайти! – с удивлением воскликнул Мило, – А не забыли ли вы кое-что? По первоначальному голосованию Общество Натуралистов объявило Кадвол заповедником навечно и определило дозволенные человеческие поселения, которые и закреплены Законодательством. И вы не можете обойти это положение.

– Вовсе нет! Как лидер и как член партии ЖМС я могу это сделать и я это сделаю; альтернативный курс означает только войну и кровопролитие.

Она хотела продолжить, но Вейнесс перебила ее:

– Глауен, ты хочешь что-то сказать? А каково твое мнение по этому вопросу?

Глауен бросил на нее косой взгляд. В его голове шевельнулась холодная мысль. Неужели она притащила его сюда только для того, чтобы устроить забавное представление?

– Я, в какой-то степени, сторонний наблюдатель, – натянуто сказал он, – с моей стороны будет просто нахально влезать в вашу дискуссию.

Эгон Тамм посмотрел на Глауена, потом перевел взгляд на Вейнесс, затем снова на Глауена:

– Я, например, не рассматриваю тебя как стороннего наблюдателя, и мне бы тоже хотелось услышать твое мнение.

– Выскажись, Глауен! – подбодрил его директор Боллиндер, – Все остальные уже выложили все, на что способны их мозги; давай послушаем твое выступление!

– Если ты боишься, что будешь изгнан из дома разъяренной толпой, – вкрадчиво сказала Сандж, – то почему бы тебе не раскланяться до того, как тебя уговорят выступить?

Глауен не обратил на ее высказывание никакого внимания.