Станция Араминта

— Как только выйдете из терминала, садитесь на трамвай. Сначала вы проедете героическую статую «Заб Зонк убивает Дирди Панджеон». Сойдите на следующей остановке: справа от вас будет Ламбервой, а слева — «Последний крик». Все понятно?

— Все совершенно ясно. И мы благодарим вас за совет.

Они вышли из терминала, сели на трамвай, сверкающий стеклом и черным металлом, и тот быстро доставил их в центр Фексельбурга. Было позднее утро; Зонк — большой бледный диск, уже поднялся высоко в небо. Справа и слева раскинулись окраины Фексельбурга: ряды маленьких бунгало, каждый из которых, чтобы отличаться от соседей, был отмечен каким-нибудь новым украшением. Стройные черные местные деревья под названием фрук обрамляли бульвары.

Трамвай свернул на главную магистраль, которая вела в самое сердце Фексельбурга. Мимо на большой скорости проносились частные автомобили. Все они были раскрашены в яркие цвета, а на многих трепыхались эмблемы автомобильных клубов, к которым принадлежали владельцы. В каждом автомобиле наверху на панели управления находился ряд кнопок, с помощью которых водитель во время движения мог наигрывать мелодию в соответствии со своим настроением. Мелодии звучали достаточно громко так что пассажиры других автомобилей или случайные прохожие тоже могли наслаждаться звуками музыки.

По крайней мере, подумал Глауен, город Фексельбург полон энергии.

Кеди был все еще недоволен. Интересно, задумался Глауен, он все еще дуется, что мы покинули Соумджиану до того как он нашел свой любимый гриль с сосисками? Иди, может быть, ему просто не нравится Тассадеро.

Трамвай проехал мимо огромной статуи, запечатлевшей Заба Зонка, разрезающего на куски неверную любовницу. Глауен и Кеди вылезли на следующей остановке и оказались на площади, как раз напротив отеля Ламбервой, который, как и большинство прочих учреждений Фексельбурга, объявлял о своем присутствии большой разукрашенной вывеской. Кеди с радостью первооткрывателя указал на вывеску.

— Вот он! Ламбервой! Флорест обычно вез нас в гостиницу «Щепочки», где останавливаются кочевники.

— Флорест, вероятно, считал себя и свою труппу тоже кочевниками.

— Брось! — строго сказал Кеди, — Сейчас не время для шуток.

— Тысяча извинений!

Глауен и Кеди пересекли бульвар. Им пришлось сделать это перебежками, уклоняясь от проносившихся мимо автомобилей, которые совершенно не обращали внимания на прохожих. Из каждого автомобиля доносилась веселенькая мелодия, которую наигрывал водитель.

Тут же, на площади они обнаружили яркую подвижную вывеску, которая гласила «Мужской салон „Последний крик“». На вывеске был изображен мужчина в поношенном костюме, которые входил в дверь и тут же выходил оттуда в щеголеватом облачении. Он входил снова и выходил уже в новом костюме.

Кеди внезапно остановился.

— Куда ты направился? Отель вон там!

— Ты что, не помнишь, что нам сказал клерк в космопорте? — удивился Глауен.

Кеди надулся. Он надеялся сразу же попасть в Ламбервой, принять теплую ванну, а потом часок-другой вздремнуть.

— Мы могли бы купить одежду и потом.

Глауен не обратил на его замечание никакого внимания и продолжил свой путь к «Последнему крику», оставив Кеди стоящим и грустно смотрящим на Ламбервой. Внезапно Кеди обнаружил отсутствие Глауена. Он удивленно вскрикнул и в ярости пустился вдогонку.

— Мог бы что-нибудь и сказать, прежде чем так нахально удаляться.

— Извини, — пожал плечами Глауен, — Я думал, ты меня слышал.

Кеди только что-то нечленораздельно проворчал. Они вошли в салон. Им навстречу тут же вышел менеджер, который был не намного старше их самих. Он остановился, уставился на их одежды, затем заговорил с подчеркнутой презрительной вежливостью.

— Господа? Что бы вы хотели?

— Мы бы хотели одну-две смены костюмов, — сказал Глауен, — не надо ничего слишком экстравагантного: мы здесь пробудем очень недолго.

— Я могу подобрать вам соответствующие костюмы. Размер какой категории вы собираетесь занять?

Глауен озадачено покачал головой.

— Я раньше не сталкивался с такими терминами.

— Это местная манера спрашивать о том, джентльмен человек или пария, — коротко ответил Кеди.

Менеджер сделал вежливый жест.

— Как вижу, вы прибыли из внешнего мира.

— Именно так.

— В таком случае: каков ваш жизненный путь? Очень важно, чтобы ваши одежды отражали ваши социальные перспективы. Это основа швейной индустрии.

— А так не ясно? — заносчиво поинтересовался Глауен, — Я — Клаттук, а мой друг — Вук. Это должно с лихвой ответить на все ваши вопросы.