Станция «Гермес»

      — Слух такой, или байка. Старики говорят, под горой древний зверь живет. Как проголодается, жутко воет, так что земля трясется. В старые времена всей деревней его подкармливали, чтобы помалкивал. Да и сейчас его кормят, вроде.

      — Чем кормят, человечиной? — заинтересовался Антон.

      — Не, зачем? — удивился старший. — Он только свекольную ботву жрет. А у нас ее завались! Тридцать тонн с гектара… Ну, раз Вындрик воет, значит, опять проголодался…

      Он пожал плечами.

      Антон вздохнул. Древний зверь? Это еще что за бред? Версия про экскаватор ему сразу понравилась своей обескураживающей прямотой. Разумеется, мел в хозяйстве пригодится, а тут целая меловая гора даром простаивает. Это же просто подарок местным жителям. Поздно вечером подгоняй трактор «Беларусь» и загружай мел хоть тоннами. Разумеется, это незаконно. Как минимум нарушение закона о недрах. Но в конечном счете, кому это вредит? Мела тут хоть залейся, весь правый берег реки представляет собой сплошные меловые скалы.

      Антон попрощался с юными рыбаками, сделал шаг в сторону и вдруг подпрыгнул как ужаленый. Ощущение было, словно его укусил кто-то за пятку.

      — А-а-а! — закричал он, скорее от удивления, чем от боли. Змея, что ли?

      Младший из рыбаков удовлетворенно кивнул.

      — О! Нашелся… Четкий крючок. — Он строго посмотрел на Антона. — Вы его, дядь, полегоньку вытаскивайте, чтобы не сломать. Он мне еще пригодится…

      Шипя от боли, Антон попытался вытащить «четкий крючок», но это оказалось не просто. Острый кончик на полсантиметра погрузился в подошву. Все познается в сравнении, и летающие насекомые вдруг стали казаться Антону мелочью, не заслуживающей внимания.

      — Что случилось? — услышал он знакомый голос.

      Увидев Надежду, он не слишком удивился… Неожиданно было то, что вместо офисной блузки и юбки сегодня на ней были майка-топ на бретельках и джинсы, а вместо классической косы она собрала волосы в хвост.

      — Ерунда, — застеснялся он. — Откуда вы узнали, где я?

      — У нас не спрячешься… Косари видели, как вы к речке шли. Так что там у вас?

      Быстро осмотрев ногу, девушка одним ловким движением вынула крючок и вернула его владельцу.

      — Рану нужно обязательно промыть кипяченой водой и перевязать, — серьезно сказала она Антону. — Иначе натрете пятку, будет заражение!

      Когда они вместе вернулись в «графский дом», девушка достала йод и бинты из шкафчика на стене.

      Антон с детства тайно ненавидел и боялся больниц и докторов, но девушка так ловко и непосредственно приняла в нем участие, помогла вскипятить воду на газовой плитке, промыть и перевязать рану, что он даже не заметил, как все процедуры закончились и они неожиданно принялись пить чай с домашним печеньем, пакет которого как бы случайно оказался у Надежды в сумочке.

      — А вы неплохо тут ориентируетесь, — подметил он.

      — Ну, я здесь часто в гостях бываю, — пояснила она, покраснев. — После смерти матери женщин в доме не было. Отец Феликса дома практически не бывал, постоянно в командировках. Владимир Максимович был человек тяжелый, вспыльчивый… и сильно пьющий, так что без него в доме было спокойней. Хотя ко мне он относился как к родной. Я же и вправду их дальняя родственница. У нас даже фамилии одинаковые — я Велесова, они Велесовы. Владимир Максимович шутил, как удачно все сложилось, можно замуж выходить и паспорт не менять.

      — Подождите, — заинтересовался Антон, — это что значит, вы с Феликсом родственники?

      — Очень дальние. Моя мать — сестра жены его двоюродного племянника.

      Антон озадачился.

      — Это как интегральная сумма криволинейного интеграла второго рода?

      Девушка сначала наморщила лоб, потом улыбнулась.

      — Это вы так шутите? Просто тут полдеревни Велесовых, так или иначе все друг другу кем-то приходятся.

      — То есть его отец был не против ваших, э-э-э… отношений?

      — Вовсе нет. Против были мои родители. Точнее, моя мать, — поправилась она. — Моему отцу было все равно. Они с матерью разведены, и вообще он нас бросил.

      Она призналась:

      — Дело в том, что Феликс странный. В деревне об этом судачили… Вот мать и не хотела, чтобы я вышла замуж за сумасшедшего… Но он вовсе не сумасшедший, не подумайте! Просто немного не в себе. Интеллект у него получше чем у многих! Ну, мог задуматься внезапно, вечно ему что-то мерещилось…

      Антон задумался.

      — Странный, говорите… А вам ничего в доме не казалось необычным? Ну, вот это все? — он обвел рукой обстановку.

      Надежда покачала головой, отчего хвост ее тоже закачался.

      — Вы имеете в виду беспорядок? У них в семье было так принято. А с тех пор, как погиб отец, Феликс запретил что-либо трогать. У него был пунктик насчет этого.

      — Сам он жил в маленькой комнатке?

      — Как вы догадались? — удивилась она.

      — Это было нетрудно… А больше вас ничего не удивляет?

      Девушка непонимающе смотрела на него.

      Антон пояснил:

      — В доме нет ни одного электрического прибора. Вообще. Нет ни телевизора, ни радио, ни даже торшера какого-нибудь завалящего. Только лампочки свисают с потолка… Это что, так в деревне принято?

      — Я бы не сказала, — осторожно проговорила она.