Станция «Гермес»

      — Феликс Велесов? Он представлялся нам ученым, членом научной группы… Он в курсе, что вы произвели его в камердинеры?

      Старик слабо улыбнулся.

      — Вне всякого сомнения! Феликс с детства у меня на службе. Должность камердинера не повинность, а добрая традиция. От этого отрокам только польза. Я вожусь с малышами с детства, воспитываю их, даю отличное образование… Что ж дурного? Вот обучил Фильку играть в карты, и весьма прилично, у него прорезался настоящий талант!

      — А кто такой Павел Анатольевич Кожехуба? Ваш конюх? Или этот… мажордом?

      — Ни в коем случае! — запротестовал старик. — Наш Павел благородных кровей, рысак! Какой же из него конюх… Он настоящий Велесов, мой любимый праправнук, надежда и опора. Я обучил его всему, что знаю сам. Большого ума молодой человек! Мой коронный кунштюк — выпить бутылку залпом — недурственно освоил и превзошел, отточил до совершенства, негодник. Мне, милостивый государь, за этот трюк великие князья аплодировали… Павел Анатольевич мог блистать в обществе, карьеру сделать, быть моей правой рукой, но — увы! Кабаки и бабы довели до цугундера. Деваться некуда, пришлось отлучить отрока от семьи. Когда вернулся, встал на колени, умолял. Говорил, вашество, кровью вину искуплю! Пожалели. Все ж таки наш, Велесов… Дали ему возможность проявить себя. Хоть на станции ему появляться запрещено.

      Антон вспомнил неожиданную и странную агрессию, исходящую от того человека.

      — Но он, кажется, сумасшедший…

      — В обязанности Павла входит следить за периметром, — сухо произнес старик. — Немудрено, что он на тебя взъярился. Места у нас тихие, а ты, любезный, влез к нам, как слон в посудной лавке, сломал неизменный порядок вещей. Мы признаем, что наш человек поступил опрометчиво, но его цели были благими. Ведь по твоей глупости в машину жизни чуть не попал энергелий… Какого беса ты его таскал за собой, камень-то? Это, милый ты мой, могло повредить раствор и привести к катастрофе.

      — Почему? — хмуро спросил он.

      — Сие чревато закупоркой моих собственных сосудов… — прозвучал ответ. — Если бы не сработала система безопасности, здесь бы лежал мой холодный труп. Слава богу, мои люди вовремя провели обслуживание измельчителя. Но обиды не таю… Кто из нас не ошибался, тем более в молодости?

      — Теперь я понимаю, — пробормотал он. — Вы что же, из своего саркофага все видите и слышите? Вы знаете все, что происходит на земле и под землей, планируете все действия. Это вы все придумали. Вы здесь главный… Все остальные мнят себя учеными, но они всего лишь марионетки, прислуга…

      — Разумеется, любезнейший! — с явным удовольствием подтвердил старик. — Как сказано в скрижали, аз есмь Гермес Величайший, творец Нижнего мира! Хоть лишен двигательной активности, но мой разум жив. Посредством серебряных лепестков, наклеенных на веки и подключенному простейшему телеграфу я управляю станцией и волен наказать и миловать любого, кто здесь окажется, открыть и закрыть любую дверь. В моих руках каждая кнопка, каждый проводок. Без моего ведома тут и муха не пролетит!

      — Но кто вас назначил этим… повелителем? — спросил Антон. — Откуда вообще появились гермесиане?

      Старик тихо засмеялся.