Станция невозврата

— Ясно, он тебя пугает, — услышав признание Вираба, Ованес расслабился. — Ладно, так и быть, я пойду к нему. Я знаю, какие вопросы следует задавать, так что тебе нужно будет только стоять и следить, чтобы он не наделал глупостей. Если понадобится его поучить, пустишь в ход кулаки, а это, — кивком он указал на арматуру в руках Вираба, — оставь на самый крайний случай, хотя я уверен, что до битья ею дело не дойдет.

— Договорились. — Вираб повеселел. — Пойдем к нему, скоро приедет Гаро, хочу до его приезда успеть выбить признание из нашего пленника.

Когда похитители спустились в погреб, Богданов сразу понял, что стравливание приятелей — плохая идея. Если раньше брюнет выглядел растерянным, то в присутствии напарника он обрел уверенность, а вместе с ней во взгляде появилось что-то безумное. «Он хочет меня покалечить, — догадался Богданов. — Он просто мечтает, чтобы я начал сопротивляться и он бы получил возможность “поучить” меня своей железякой». Осознание этого факта настроения Богданову не подняло и уверенности в том, что ему удастся выбраться из ловушки, не прибавило.

— И снова здравствуйте, — бодрым голосом поздоровался Ованес. — Мне сказали, вы не желаете сотрудничать? Это очень скверно. Понимаете, дело в том, что у нас с Вирабом очень мало времени, а у Вираба к тому же проблемы с терпением, так что сами понимаете, не в ваших интересах сопротивляться. Вы ведь это понимаете?

Богданов молча выслушал речь. Ованес вздохнул и продолжил:

— Что ж, начнем. К вам из Москвы направили человека. Для чего? Какова цель его приезда?

— У меня встречный вопрос: если вы знаете, кто и когда должен был ко мне приехать, почему не знаете, с какой целью он едет? — Богданов тщательно подбирал слова, теперь ему не хотелось ошибиться в выборе линии поведения.

— Это не ваше дело. Перед вами стоит всего одна задача: ответить на все наши вопросы как можно подробнее и, разумеется, честно.

— Просто мне кажется это странным. — Богданов будто не слышал слов Ованеса. — Ведь это логично: данная информация должна была поступить из одного и того же источника, причем в одно и то же время. Это же классика разыскной деятельности, или вам об этом неизвестно? Вы где вообще обучались?

— Заткнись, — рявкнул Вираб. — Ованес задал тебе вопрос, так что отвечай, иначе…

Он снова махнул металлическим прутом перед лицом Богданова. Тот отшатнулся, увертываясь от удара. Ованес поморщился.

— Не спеши, Вираб, нам нужны ответы, — проговорил он и снова обратился к Богданову. — Давай начнем снова. Я расскажу тебе то, что знаем мы, а затем задам несколько вопросов. Ты на них ответишь, и мы мирно разойдемся, идет?

— Хорошо, — после раздумья ответил Богданов.

— Итак, мы знаем, что ты и твоя группа приехали в Ереван, чтобы вести расследование московского дела о взрывах. Вам не понравилась версия, в которой лица армянского происхождения Степанян, Багдасарян и Затикян организовали взрывы, пытаясь привлечь внимание к проблемам геноцида армянского народа. По какой-то причине вы решили, что Затикян не подходит на роль лидера, способного совершить нападение на людей. И вы приехали, чтобы найти того, кому, по вашему мнению, подчиняется Затикян. Теперь вопрос: почему в Москве недовольны этой версией? Почему вы не считаете Затикяна способным на жестокость?

— Хорошо, откровенность за откровенность, — проговорил Богданов, выслушав речь Ованеса. — Первое: с Затикяна никто ответственности за совершение терактов не снимает. Ни с него, ни с двух его подельников. Степанян и Багдасарян в любом случае виновны и понесут наказание. Они — исполнители жестокого плана, направленного против человека, против человечности. Затикян, если сам и не давил на пусковую кнопку, приводя взрывное устройство в действие, в гибели мирных граждан виновен не меньше своих подельников. Он подстрекал их к действию, он направлял и координировал их передвижения, возможно, даже сам собрал бомбы, которые унесли семь жизней, отправили в больницу еще тридцать семь и навсегда покалечили физически и морально огромное количество семей, чьи братья, сестры, мужья и жены попали под осколки тех взрывов. Так что, как видите, никто не считает Затикяна не способным на жестокость, и это ответ на второй вопрос.

— Начало хорошее, — похвалил Ованес. — Идем дальше: что вы успели узнать о Затикяне и его связях?

— До сегодняшнего дня я считал, что мы ничего нового не узнали, но тот факт, что я сижу в сыром погребе со связанными руками и ногами, говорит об обратном, — чуть усмехнувшись, произнес Богданов.

— Что ты имеешь в виду? Объясни, — потребовал Ованес, и Богданов догадался, что до настоящего момента он даже не предполагал, что их действия дали спецподразделению дополнительный повод для сомнений.