Станция Одиннадцать

«Увы, в последнее время слишком занят делами школы, — говорит продюсер. — Вообще-то это скорее сиротский приют, местечко, которое я открыл на Гаити в прошлом году, но его смысл — не дать дом этим детям, а обучить их…»

«Не знаю, я не связан с его проектом. — Артур погружен в беседу с актером, исполнившим роль его брата в прошлогоднем фильме. — Никогда с ним не встречался, но слышал от друзей, что ему нравится моя работа».

«Я виделся с ним несколько раз», — отзывается актер.

Миранда перестает прислушиваться к смеси разговоров и смотрит на Лули, которая глядит на нее в ответ из-за стекла. Вот бы вывести Лули и гулять с ней во дворе, пока все эти люди не уйдут.

Уже за полночь, тарелки с десертом пустеют, однако никто и не думает уходить. Гостей охватывает пропитанная вином истома. Артур увлечен разговором с Хеллером, чья безымянная жена мечтательно глазеет на люстру.

Кларк Томпсон, давний друг Артура, единственный за столом кроме Миранды, кто не связан с киноиндустрией.

«Простите, — заговаривает женщина по имени Теш, обращаясь к Кларку, — а чем вы, собственно, занимаетесь?»

Она из тех, кто путает грубость и прямолинейность. Теш лет сорок, на ней строгие очки в черной оправе, что почему-то напоминает Миранде об архитекторах. Она познакомилась с Теш этим вечером, но уже забыла, кем та работает. Очевидно, тоже в индустрии; киномонтажер?.. А еще Миранда не понимает — она Теш кто-то там или кто-то там Теш? Или без ничего, как Мадонна? Вообще разрешено ли иметь только одно имя, если ты не звезда? Может, Теш на самом деле безумно знаменита и лишь Миранда не в курсе?

«Чем я занимаюсь? Боюсь, ничем гламурным», — отвечает Кларк.

Он британец, тощий и очень высокий, как всегда, элегантный в своем старомодном костюме и кедах «Конверс», из которых выглядывают розовые носки. Сегодня Кларк пришел с подарком — красивым стеклянным пресс-папье, которое купил в подарочном магазине в римском музее.

«Я никак не связан с киноиндустрией», — продолжает он.

«О, — произносит жена Хеллера, — чудесно».

«Как необычно, — говорит Теш, — но ваш ответ не очень-то сузил список возможных занятий, верно?»

«Консультирование по вопросам управления. Офис в Нью-Йорке, а в Лос-Анджелесе новый клиент. Специализируюсь на починке и техобслуживании работников с дефектами». — Кларк потягивает вино.

«А если перевести на наш язык?»

«Компания, нанявшая меня, считает, что, если сотрудник ценен в каких-то отношениях, но совершенно негоден в других, иногда дешевле починить этого сотрудника, чем нанять нового».

«Он организационный психолог, — встревает Артур с другого конца стола. — Помню, как он вернулся в Англию, чтобы получить докторскую».

«О, докторскую! — повторяет Теш. — Консервативно. А вы… — обращается она к Миранде. — Как продвигается ваша работа?»

«Замечательно, спасибо».

Миранда трудится над «Станцией Одиннадцать». В интернет-блогах пишут, что она чудачка, рисующая загадочные комиксы, которые никто никогда не видел («Моя жена держит свою работу в тайне», — рассказывает Артур в интервью), что она не водит машину и любит долго гулять по городу, где никто не ходит пешком, и что у нее нет друзей, кроме померанцевого шпица, хотя кого это действительно волнует? Хорошо, что сплетники никогда не обсуждают отсутствие у нее друзей. Элизабет Колтон не сводит с Миранды ярко-голубых глаз.

«Проект великолепен, — говорит Артур. — В самом деле. Однажды она покажет его миру, и мы все будем гордиться, что знали ее еще тогда, в самом начале».

«А когда он будет закончен?»

«Скоро», — отвечает Миранда.

И правда, осталось не так много. Она чувствует, что приближается к некоему окончанию, хотя история сильно разрослась. Миранда пытается поймать взгляд Артура, но он смотрит на Элизабет.

«А что вы потом собираетесь с ним сделать?» — спрашивает Теш.

«Не знаю».

«Конечно же, издадите?»

«У Миранды сложные чувства по этому поводу», — говорит Артур.

Миранде кажется, или он изо всех сил избегает смотреть на нее?

«О!» — Теш улыбается, вскинув бровь.

«Мне важен сам процесс работы. — Миранда понимает, как пафосно звучит фраза, но это ведь правда. — А не издание. Работа меня радует. Очень умиротворяет часами над ней сидеть. И мне не особо важно, увидит ее кто-то или нет».

«Ах, — отзывается Теш, — достойно восхищения. Знаете, это все напоминает документалку, которую я посмотрела в прошлом месяце. Короткий чешский фильм про художницу-изгоя, она на протяжении всей жизни никому не показывала свои работы. Она жила в городе под названием Пра-аха…»

«Хм, — перебивает ее Кларк, — думаю, если вы говорите на нашем языке, то правильнее будет Прага».

Теш умолкает, утратив дар речи.

«Прекрасный город, правда?» — Элизабет так улыбается, что окружающие не могут не ответить тем же.

«О, вы там бывали?» — спрашивает Кларк.

«Несколько лет назад посетила пару занятий по истории искусства в Калифорнийском университете. И отправилась в Прагу в конце семестра, хотела увидеть некоторые картины, о которых читала. Там все настолько пронизано историей… Захотелось туда переехать».

«Ради истории?»