Станция Одиннадцать

В начале дня устроили привал. Пророк все же устроит погоню или им было позволено покинуть город? Дирижер выслала разведчиков. Кирстен вскарабкалась на козлы третьей повозки. Из леса доносилось гудение насекомых, усталые лошади щипали траву у дороги. Сверху полевые цветы казались лишь точками на траве — розовыми, фиолетовыми, голубыми.

Кирстен закрыла глаза, и нахлынули воспоминания из раннего детства: она сидит с подругой на лужайке, и они играют в игру, где надо закрыть глаза и хорошенько сосредоточиться, чтобы прочитать мысли друг друга. Кирстен так и не избавилась от ощущения, что если мысленно потянуться, то можно кого-нибудь обнаружить. Если два человека будут одновременно стремиться друг к другу, то встретятся на середине пути. Чарли, где ты?.. Кирстен знала, что глупо пытаться. Она открыла глаза. Дорога по-прежнему пустовала. Оливия собирала цветы.

— Дальше, — раздался голос дирижера, и лошадей вновь впрягли.

Повозки со скрипом сдвинулись с места, и изможденная «Симфония» поползла вперед под палящим солнцем. Прошло много часов, прежде чем труппа разбила лагерь у обочины. Те, кто помнил утраченный мир, с тоской мечтали о кондиционерах.

— Вот так просто, из отверстий? — спросила Александра.

— Вроде бы да, — отозвалась Кирстен. — Я слишком устала, чтобы думать.

Они вышли из Сент-Деборы восемнадцать часов назад и провели на ногах всю ночь, утро и большую часть дня — хотели убраться от пророка как можно дальше. Некоторые по очереди спали в движущихся повозках, другие все шли, пока мысли не выжгло из головы одну за другой, как умершие звезды, шли, пока не впали в ступор, в котором единственное значение имели лишь деревья, дорога, перестук подков и шагов. Лунный свет постепенно угас, и началось летнее утро.

Повозки словно подрагивали, окутанные маревом. Еле живые участники «Симфонии» разбрелись по обочине, ожидая, когда будет готов ужин. Половина отправилась охотиться на кроликов, разбившись по парам. От костра в небо поднимался белый дымок, похожий на сигнальный знак.

— Воздух действительно дул из отверстий, — подтвердил Август. — Нажимаешь кнопку, и фш-ш-ш! Холодный воздух. У меня в комнате был такой кондиционер.

Кирстен и Август устанавливали палатки, а Александра, которая уже управилась со своей, лежала на спине и глядела в небо.

— Ого, — выдохнула она. — Так там было электричество? Или газ?

Август посмотрел на тубиста — тот сидел неподалеку с дремлющей дочкой на руках. Оливия объявила, что слишком устала и не будет ждать ужин, поэтому тубист рассказывал ей сказку о русалочке, пока Лин готовила ночлег.

— Электричество, — ответил тубист. — Кондиционеры работали от электричества. — Он вытянул шею, пытаясь заглянуть дочке в лицо. — Заснула?

— Кажется, — сказала Кирстен.

Со стороны третьей повозки вдруг раздался возглас.

— Что там?!

Кирстен поднялась и тут же увидела, как первый виолончелист вытягивает из повозки девочку. Оливия села, удивленно моргая.

— Безбилетница, — рассмеялся Август. Он однажды и сам был таким. — Давно у нас не было «зайцев»!

«Зайцем» оказалась девочка, которая преследовала Кирстен в Сент-Деборе. Мокрая от пота и в пропитанной мочой юбке, она плакала. Первый виолончелист поставил девочку на землю.

— Пряталась под костюмами. А я полез за палаткой.

— Дайте ей воды, — произнес Гил.

Дирижер выругалась вполголоса и глянула на дорогу. Остальные подобрались ближе. Первая флейтистка протянула девочке одну из своих бутылок с водой.

— Простите, — взмолилась беглянка. — Простите, пожалуйста, я не хочу обратно…

— Мы не можем брать детей, — проговорила дирижер. — Мы вам не цирк, куда можно сбежать из дома.

Девочка ничего не поняла. Она не знала, что такое цирк.

— Между прочим, — обратилась дирижер к труппе, — именно поэтому перед отбытием надо проверять повозки.

— Мы очень спешили, — пробормотал кто-то.

— Я должна была выбраться, — произнесла девочка. — Простите, простите, пожалуйста, я все сделаю, только…

— Почему ты должна была выбраться?

— Я обещана пророку, — ответила она.

— Ты что?!

Девочка снова расплакалась:

— Я должна была стать его очередной женой.

— Господи, — поразился Дитер. — Треклятый мир…

Оливия подошла к отцу, потирая глаза. Тот поднял ее на руки.

— У него не одна жена? — спросила Александра. К счастью, она ничего не подозревала.

— Их четыре, — всхлипнула девочка. — Живут на заправке.

Дирижер протянула ей чистый платок из своего кармана.

— Как тебя зовут?

— Элинор.

— Сколько тебе лет, Элинор?

— Двенадцать.

— Зачем ему жениться на двенадцатилетней?

— Он увидел сон, в котором Бог сказал, что он должен заново населить Землю.

— Ну конечно, — фыркнула кларнетистка. — У них у всех такие сны.

— Ага, для пророков это обязательно, — сказал Саид. — Черт, вот был бы пророком я…

— И твои родители не против? — уточнила дирижер, взмахнув рукой в сторону Саида и кларнетистки, чтобы те стихли.

— Они умерли.

— Мне очень жаль.

— Ты за мной шпионила? — спросила Кирстен.

Девочка покачала головой.

— Тебе никто не приказывал за нами следить?

— Нет.

— Ты знала Чарли и шестого гитариста?

Элинор нахмурилась:

— Чарли и Джереми?

— Да. Так куда они отправились?