Станция Вечность

У миссис Элизабет Браун не осталось ничего, кроме воспоминаний. Они поднимались на поверхность пузырями, как кипящий на плите пудинг, когда его еще приходилось варить. Домашний пудинг был лучше покупного. Даже когда сверху оставалась жирная пленка.

Миссис Браун вновь оказалась в шаттле; специально заняла место справа от Лавли, чтобы держать ее за руку. Она твердо настроилась ей помочь, и при прибытии на станцию собиралась в первую очередь потребовать выделить внучке врача.

Она крепко сжимала ее ладонь. Несмотря на любовь к конкурсам, миссис Браун ненавидела путешествовать. Она не любила даже машины, а самолеты просто терпеть не могла. Поездки за границу она считала рассадником усталости, пищевых отравлений и бесконечных недоразумений, вызванных незнанием языка.

Она не была даже в Канаде, потому что там разговаривали на смеси английского и французского, в которой она боялась не разобраться. От одной только мысли о таможне по коже бежали мурашки, потому что больше самих путешествий миссис Браун ненавидела только правоохранительные органы. Полицию, пограничников, даже простую охрану. Всех крайне интересовало, почему это женщина с судимостью за убийство решила пересечь их границу.

Желание путешествовать не возникло даже после тюрьмы, которая на несколько лет лишила ее всякой свободы.

«И вот, пожалуйста, ты теперь в гребаном космосе».

Мама всегда говорила, что настоящие леди должны держать дурные слова при себе. И миссис Браун следовала ее наставлениям – пока не вышла замуж за комика, который матерился как сапожник, раздобывший бутылку виски и словарь бранной лексики.

Настал момент взлета. Закрыв глаза, она ощутила, как Лавли стискивает ее потную руку.

«Ты в гребаном космосе, женщина, наслаждайся!»

Она улыбнулась. Что бы подумал Майкл, если бы встретил ее? Что бы он сказал женщине, которая держит весь мир на расстоянии вытянутой руки, а сама боится выйти из дома?

Но никакой страх не остановил бы ее, когда речь заходила о семье. «Я должна позаботиться о нашей внучке. Как жаль, что у тебя не было шанса узнать ее. Мы с ней очень похожи».

– Ты что-то сказала, бабуль? – спросила Лавли, оторвавшись от электронной читалки. Они уже покинули пределы Земли, но до прыжка еще оставалось время.

– Ничего. Просто нервничаю, – с улыбкой ответила она.

– Все нормально? – спросила Лавли, нахмурив прекрасный темненький лобик. Она унаследовала цвет кожи от своего отца, а тот всегда был больше похож на Майкла, чем на саму миссис Браун. Волосы Лавли собрала в тяжелую косу, которую обернула вокруг головы, а надеть предпочла легкую кожаную куртку и джинсы. Перебинтованную левую руку она осторожно прижимала к груди. – Ухо не болит?

– Ни капельки. Скажи что-нибудь на французском, – потребовала она, подставляя Лавли правое ухо.

Та рассмеялась:

– Бабуль, я учила немецкий.

Миссис Браун не сразу осознала, что говорила Лавли по-немецки, а не по-английски – значит, переводчик работал.

– Чтоб меня, – прошептала она.

Экономкласс, в который их посадили, состоял из шести рядов, и они заняли первый. Впереди, прямо за капитаном, располагались политики, их охрана и всякие миллионеры – не знаменитые, а просто богатые, из-за чего все считали их практически королями.

Ее же соседи по салону смотрелись так, словно пересели на первый межзвездный шаттл прямиком из дешевого туристического автобуса. Может, тоже выиграли в лотерею – или просто умели скрывать богатство, в отличие от ее мужа.

Тот, получив первый крупный гонорар, пошел и накупил себе много ненужной, но дорогущей одежды – собрался в ней выступать, видите ли! Миссис Браун пресекла это на корню. «Не обязательно демонстрировать всем, какой ты богатый, – сказала она. – Рано или поздно ты выйдешь на пенсию, эти нелепые брюки перестанут на тебя налезать, а ты еще будешь удивляться, чего это врачи отказываются делать диализ почек в обмен на солнечные очки, какими дорогущими бы они ни были!»

В ответ на ее слова он рассмеялся. Он вообще часто смеялся. Майкл смешил весь мир, но миссис Браун смешила его, и ее это устраивало.

Крупный мужчина явно скрывал, что богат. Миссис Браун знала такой тип людей. Его имя ничего бы ей не сказало – даже если он снимался в кино, она уже давно ничего не смотрела. Он явно не хотел, чтобы его узнали. Может, уселся с ними просто ради пиара.

Рассмотреть попутчиков получше получилось только по пути в уборную – пользоваться которой, к слову, было просто ужасно; эти инопланетяне явно отличались от них своей анатомией. Внимание привлекли двое людей, сидящих на последнем ряду – женщина средних лет и молодой паренек.

Женщина пустым взглядом пялилась в окно, рассеянно перебирая подвески браслета. Не пластиковые безделушки – настоящий металл, инкрустированный бриллиантами, блестящими в глазах аллигатора и в центре звезды.