Станция «Звездная»

Ян не хотел, но вдруг увидел в Соне то, на что намекал Князев. Он гнал от себя эти мысли, понимая, что они недостойны порядочного человека, но как если ты вдруг в хаотичном сплетении линий разглядишь изображение, то оно больше уже никогда не покажется тебе абстрактной картинкой, так и Ян не мог не думать, что Соня тоже встречалась с ним не от большой любви. Он видел теперь амбициозную, избалованную девушку, которой папа выстелил мягкую дорожку в профессии, но блестящая партия, на которую она рассчитывала, почему-то не удалась, молодые люди из бахтияровского окружения женились на ком-то другом, а Соня в двадцать шесть лет осталась одна.

Вот и решила женить на себе папиного ученика, пусть нищего, но с мозгами.

Ян понимал, что думает о девушке гораздо хуже, чем есть на самом деле, чтобы не чувствовать себя виноватым, но все же постоянно крутилось в голове, что она первая позвала его на свидание.

Нет, она хорошая девушка, но остаться с ней – это вечно носить на лице фальшивую улыбку, вечно изображать почтительного и преданного мужа и, что гораздо страшнее, самому видеть такую же любезную маску, а не настоящее лицо.

…Ян покурил, прикидывая, насколько велики шансы, что Соня все поймет, если он просто перестанет заходить к ней в рентген, и отправился в операционную. Сегодня у него был простой план: две грыжи и вены, классическая рутина, на которой можно впороться во что угодно, особенно если воспринимать именно как рутину. Первое правило хирургии – простых операций не существует, поэтому Ян волновался перед каждым вмешательством, прокручивая в уме самые невероятные и фатальные варианты.

Он старался быть готовым к любым сюрпризам, но сегодня поджидала неожиданность несколько иного плана: Бахтияров притащил в операционную группу курсантов, чтобы они посмотрели на флебэктомию, и, объясняя ход, между делом сказал, что Ян Александрович – молодой, но уже опытный специалист, обладающий твердой рукой и филигранной техникой. А все потому, что не ленился в студенческие годы.

Улыбнувшись под маской (Ян про себя и не знал, что так падок на лесть), он вдруг вспомнил, что в первую очередь – хирург, а любовник уже далеко потом. Если судьба и существует, то она прислала его в этот мир для того, чтоб лечить людей, в этом его предназначение, а не в романтических переживаниях.

Короче, решил он, надо выкинуть всю эту сопливую чушь из головы и идти по избранному пути, никуда не сворачивая. Он в студенческие годы действительно не ленился, работал, как черт, и будет очень обидно, если весь этот гигантский без преувеличения труд пойдет прахом из-за мимолетного… мимолетного не пойми чего к библиотекарше, о которой он ничего не знает. Возможно, она глупа, возможно, просто плохой человек, а вчерашнее чувство единения – не более чем шизофренический всплеск в его усталой голове.

Или все объясняется еще проще. Законов психологии никто еще не отменял, и работают они на всех людях, даже на тех, кто считает себя уникальными, тонкими и возвышенными натурами. Соня надавила с этим знакомством, сознательно ли загоняя его в капкан или по наивности, сейчас это не важно. Она заставляла его принять решение, к которому Ян был еще не готов, вот подсознание и заслонилось, как щитом, внезапным интересом к другой девушке.

Все просто. Соня поняла, что перегнула, а он – что наступает момент, когда надо прекратить раздумывать и просто прыгнуть. Да – да, нет – нет, и никаких но.

Жизнь Яна складывалась так, что всегда его подталкивали в нужный момент. Пока он колебался, идти в мединститут или в ВМА, папа уже договорился, взял сына под мышку и отвез на экзамены. Сам выбрал хирургию? Да, но он никогда не думал, что можно заниматься чем-то другим.

После окончания академии тоже его никто не спрашивал, хочет он в Афган или нет, посадили в самолет, да и все.

Получается, он только и делал, что покорялся обстоятельствам, поэтому, когда пришла пора первого действительно свободного выбора, он спасовал, и ум зашел за разум. Хорошо еще он заглянул в библиотеку, а не в винный магазин, а то влюбился бы в сто кэгэ живого веса тамошней продавщицы.

Глава четвертая

Вася мечтательно курил в кухне. Перед ним лежал раскрытый учебник, но сразу становилось ясно, что Васины мысли блуждают где-то очень далеко от гистологии. Да что там, Ян впервые в жизни видел абсолютно, на сто процентов, без всяких примесей счастливого человека.

– Чайку? – Васина физиономия расплылась в блаженной улыбке.

– Давай.

Бросив сумку в угол, Ян переоделся в шерстяной спортивный костюм, который не любил носить, считая, что похож в нем на пенсионера с гитарно-туристическими наклонностями, но в квартире было холодно, даже по нижнему краю окна образовался нарядный морозный узор.

Вася, как всегда серьезно и ответственно, приступил к завариванию чая, насыпал заварки, но на полпути задумался. Чайник, побрякивая крышкой, пускал из носика тугую струю пара, а Лазарев глядел куда-то вдаль и спохватился, только когда Ян его окликнул.

– Ну что?

– Что?

– Как прошло? Намыл полы?

Вася поджал губы: