Старая дорога

Кроме него, к ним никто не притронулся. Охотник же, будто просидевший в тюремном глоте целую неделю, а потом на пустой желудок совершивший двухдневный марш по гористой местности, жадно кусал мягкие хлебные бока каждой новой буурзы, запрокинув голову, выпивал мясной сок и с жадностью раздирал их зубами. Впрочем, последние буурзы он уже не съедал, ограничивался тем, что, шипя, выпивал горячий сок. – Мало ли всяких тупоклювых фанатиков! Давно перекопали, где могли.

– Может, и так, – согласилась Миа.

– Хочешь проверить? Купи себе пашню, натаскай туда камней, покричи с холма: «Каахнеры! Это их камни! Тут даурхатт!» И ложись себе спать. Утром увидишь – вся пашня перепахана в лучшем виде. Никаких мулов не надо.

– Это ты про нерлитов? – спросил я.

– Да хоть бы и про этих. Мало ли тут всякой шушни.

– Для вас нерлиты – шушня? – спросил кто-то из-за спины.

Все, кроме Тенуина, вздрогнули. Громбакх даже кинул руку за спину, под лавку, куда обычно ставил топор, – забыл, что оружие мы сдали половому.

– Эрза, – улыбнулась Миалинта.

Я резко опустил руки на колени. Стал спешно расправлять рукава, чтобы спрятать браслет.

– В добрую Гунду.

– Мы заканчиваем. Думала, ты с утра появишься.

Перед нами в самом деле стояла Эрза. В легкой безрукавной гальоне, с двумя крепкими косами, опускавшимися из-под капюшона на грудь. С черными перчатками на кистях. Тонкие руки были обнажены до самых плеч. Шелковая ткань гальоны плотно облегала тело, и можно было подумать, что под ней ничего нет. Только нюллы с широкими складками брючин и креплением чуть выше колен. Необычное одеяние для этих мест. Значит, приехала в закрытой карете.

– Время не терпит.

– И давно ты здесь караулишь? – буркнул Гром.

– Приехала, как смогла.

– Ты не ответила.

– Вот.

Эрза достала из-за спины какой-то свиток. Положила на стол перед Миалинтой – для этого наклонилась между нами. Я почувствовал уже знакомый аромат. Смесь черемухи, сирени и другого, на удивление сладкого и приятного цветка.

Это был не свиток. Два листка. На каждом – по одному изображению, отпечатку ладони и сигве.

– Плохо, – нахмурилась Миа.

– Время не терпит, – повторила Эрза.

– Что там? – Теор привстал.

– М-да… – вздохнул Громбакх. – Дело становится интересным.

Это были исковые вестницы. «Тридцать вольмарских золотых за живого. Семнадцать – за мертвого. В доказательство принести тело или его часть – в сохранности, достаточной для опознания». И мой схематичный портрет с большим искаженным носом и чересчур высоким лбом, но в остальном верный.

– Это точно я?

– Если судить по носу… – протянул Гром, – то вряд ли.

– Вот и я так думаю.

– Он у тебя куда больше.

– Очень смешно.

– Тридцать вольмарских золотых. – Эрза улыбнулась мне. Под коротким капюшоном сейчас хорошо просматривалось ее лицо. На лбу и висках блестел пот. – Неплохо для хангола, едва появившегося в наших краях.

– За меня пятьдесят! – с печальной улыбкой промолвил Теор. На второй вестнице значилось его лицо, нарисованное куда более точно. – Даже не знаю, радоваться таким расценкам или пугаться их. Вполне уважительная награда.

– Уважать тебя будут по полному списку в пыточном глоте, – хохотнул Громбакх. – Так науважают, что потом не отличишь, где у тебя зад, а где голова.

– Откуда? – хмуро спросила Миалинта.

– Застава на Дарве.

– Плохо.

– Кумаранский тракт перекрыт. И за последний день там задержали еще троих фаитов.

– Зачем?

– Этого я не знаю. Но втроем вам точно не проскользнуть.

– Меня не тронут.

– Может быть.

– И вообще! – Охотник ткнул Теора в плечо. – Нашел чем гордиться. За меня в Западных Землях все сто давали.

– Можно отправиться через Меилтон. – Миалинта, задумавшись, медленно скручивала лежавшие перед ней листки. – Добраться до Нилма, оттуда выйти на тракт.

– По бездорожью долго, – возразила Эрза. – И вашу гартоллу придется оставить. Она по лесу не поедет.

– Да…

– И никто не обещает, что на разъезде под Усть-Лаэрном все тихо.

– Да… – Миалинта, смотря в пустоту, скрутила листки и теперь, сама того не замечая, начала медленно сжимать их в кулаках.

– Птеард взбешен. Никогда не видела его таким. – Эрза опять улыбнулась мне. – Нужно торопиться. Его люди стоят даже на заставе в Ноиллине. Думают, вы попробуете вернуться в Багульдин.

И не только по исковым вестницам! – Громбакх опять ткнул Теора. – Было время, по всему Ара-Култуку в ряд висели сразу исковые, вольные и карательные[15]! И рисовали меня точнее, со всеми шрамами на лице, как наперечет. Знали, в каких спальнях и у кого спрашивать.

– И что нам остается? – Миалинта смяла листки с таким усилием, что у нее побелели костяшки. Радужки глаз стали густо-коричневыми.

– Ты знаешь. – Эрза опустила ладонь на сжатый кулак Мии. – Доверься мне, я не подведу.

– Старая дорога?

Громбакх, оставив в покое Теора, взглянул на Тенуина. Следопыт молчал.

– Все будет хорошо. – Эрза выпрямилась. Положила мне руку на плечо.

– Скажи это всем, кто там пропал, – проворчал охотник, так и не дождавшись реакции от следопыта.

Миалинта вздрогнула. Разгладила смятые вестницы. Еще раз посмотрела на портреты и отпечатки ладоней. Затем порвала на тонкие полоски: