Старая дорога

– Не маринуй мозги нашему мальчику! – Громбакх вклинился между моим минутаном и конем Эрзы. – Он нам нужен с глазами.

– С глазами?

– Чем глубже его голова под твоей юбкой, тем меньше он видит. А это плохо.

– Гром… – Я хлопнул ладонью по крупу его лошади. Та взбрыкнула, но охотник вовремя натянул поводья.

– Если уж так зудит, – осклабился Громбакх, – смотри шире. Не один хангол тут весь из себя пыж и может щелкать языком.

– То есть ты хочешь, чтобы я мариновала мозги тебе? – Эрза говорила спокойно, с неизменным оттенком смеха.

– Было бы там что мариновать, – пробурчал я.

– Ну, оно понятно. – Охотник не успокаивался. – Муж бродит где-то на выселках, а жить-то хочется.

– Гром! – Теперь я, склонившись, ткнул его в бок.

Охотник только отмахнулся от меня.

– А ты и вправду весельчак, – усмехнулась Эрза. – И судя по шрамам, никогда не сдерживаешь язык.

– Никогда, – кивнул охотник. – Если что, обращайся.

Вернулся Феонил. Эрза ушла с ним в верстовую разведку.

– Что на тебя нашло? – спросил я охотника, когда мы остались вдвоем.

– Она мне не нравится. – Гром ответил серьезно, без тени улыбки.

– Почему?

– У меня на таких селезенка заточена, сразу ноет и скулит. Сейчас вся из себя гарцует, волосами трясет, раз уж больше потрясти нечем. А когда надо, тиснет тебе под ребро свой клинок. И даже не попрощается.

– Знаю.

– Чего ты там знаешь… – опять отмахнулся Громбакх. Посмотрел назад. Оживился: – Кажется, наш хмыреныш заскучал. Нужно пощекотать ему бороденку. – Дернув поводья, развернул лошадь. Заторопился к наэтке.

Теор и Густ теперь, в самом деле, ехали молча. Последние причитания наемника стихли. Охотник быстро исправил это недоразумение.

К вечеру, как и было запланировано, мы почти добрались до развилки.

Преследователи не объявились. Скорее всего, решили устроить засаду где-нибудь под Усть-Лаэрном, уверенные, что мы свернем задолго до Авендилла и попробуем выехать на Кумаранский тракт. Оставалось надеяться, что никто из тех следопытов, к которым обращался Теор, не донесет Птеарду историю пропавшего Илиуса и не скажет, что наш путь лежит не просто в обход заставы на Дарве, а именно туда – на гиблые руины Авендилла.

Для ночевки остановились за полверсты до Старой дороги, в давно заброшенном доме с вывороченными ставнями. Прежде здесь располагался постоялый двор – еще в те времена, когда Лаэрнский тупик не был тупиком, а в здравный Лаэрнор съезжались гости со всех Земель.

Коней и минутанов разместили в старом стойле, а две тесные комнаты в разных концах дома поделили между двумя отрядами. Эрза сказала, что так безопаснее – в случае ночного нападения пострадают только ее люди или, наоборот, только мои спутники.

Прежде чем заселиться, Густ и Феонил тщательно продымили стойло и обе комнаты листьями айвы. Натянули защитные сетки на оконные и дверные проемы. Пеплом от листьев, разведенным в воде с добавлением льольтного масла, смазали стены – в них могли расплодиться чернобровые древоеды, в общем-то безопасные для человека, но любившие грызть волосы, ногти и старую, заскорузлую кожу.

На ужин были холодные рияжные лепешки и вымоченные в хмеле комочки ржаных толвов. Толвы вкусом напоминали сырое тесто. Жевать их бесполезно – слишком густые, липкие. Но придавленные языком к нёбу, они начинали постепенно расползаться ржаной гущиной. Давали солоноватый сок; смешавшись со слюной, он сам сходил в горло. Рот немел, будто ты раскусил неспелую ягоду орсинной дыни, и неприятный привкус сырого теста пропадал.

Спать приготовились на тюфяках, принесенных из наэтки.

Эрза попросила говорить как можно тише, не зажигать светильников, не выходить из дома даже в туалет – Громбакх, довольный, заявил, что готов чтить все наставления и при первой возможности пустить струю через защитную сетку окна. В ответ Эрза предложила Миалинте переселиться в комнату ее отряда. Еще несколько минут пререканий, глупых шуток охотника и ворчания Густа, и все успокоились.

Перед сном я сел под окно – при скупом свете Малой луны принялся чинить разодранный рукав цаниобы. Миалинта, словно извиняясь за недавнюю ссору, предложила помощь. Я ответил, что и сам управлюсь, но попросил, пока есть время, рассказать историю Лаэрнора – хотел понять, чем все-таки вызваны суеверия людей, опасавшихся теперь даже на версту приближаться к Лаэрнорскому лесу.

Выяснилось, что укрытый в чащобе даурхатт изначально не причинял никаких тревог. Был таким же, как и большинство других – каахнерская стена, плотным кольцом окружающая ничем не примечательный участок пущи. В нем пряталось озеро, изначально названное Гусиным, а впоследствии переименованное в честь Лаэрна – одного из наследников рода Аниона. Даурхатт исследовали все, кто мог, еще в годы Наилтиндора. Даже не пришлось рушить стены; заросшие лесом, частично обвалившиеся, они были едва заметны и стенами могли называться лишь условно.