Старая дорога

С тех пор Лаэрнорского леса боятся. Вот тогда на Старой дороге и объявились все эти контрабандисты, крысятники, наемники. Ставили времянки на окраине леса, жили там. А в последние два года, по слухам, стали пропадать. Отсюда и все суеверия. Говорят, влияние лигура вышло за пределы озерного городка, за пределы разрушенных каахнерских стен и теперь поглотило весь лес.

– А где наш следопыт? – неожиданно спросил Теор.

Мы только сейчас заметили, что тюфяк Тенуина в самом деле пустует.

– Пошел на разведку, – пробормотал сонный Громбакх.

– Ночью?

– А ты наблюдательный… Если что… сможешь в училище преподавать.

Следопыт вернулся глубоко за полночь. К этому времени Миалинта успела пересказать самые интересные из слухов, связанных с Лаэрнорским лесом, и теперь я если и не разделял суеверных опасений Громбакха, то по меньшей мере частично признал их обоснованность.

Закрепив защитную сетку на входе, следопыт беззвучно приблизился к окну. Постоял перед ним несколько минут и только после этого лег на тюфяк.

– Что там? – спросил я как можно тише.

– Сигналы.

– Какие сигналы?

– Не знаю. По ту сторону дороги, на холме. Кристаллами мойны. Одинаковые колебания. Девять раз. Один и тот же узор. С долгими промежутками.

Сигнал…

– Кому?

Тенуин не ответил.

– Думаешь, люди Птеарда?

– Вряд ли, – отозвалась Миалинта. – Они бы не стали ждать. Давно бы напали.

– Выследили и ждут подмогу, – предположил я.

– За это время подмога пришла бы.

Громбакх, всхрапнув, перевернулся на бок. Он давно спал. Наши тихие голоса его не беспокоили. Теор, полностью скрытый в темноте, судя по всему, тоже спал.

– Думаю, это люди Эрзы. – Миалинта приподнялась на тюфяке. – Знаю, мы просили только четырех людей в сопровождение. Она могла не послушаться. Выслала вперед еще парочку наемников, чтобы они проверяли дорогу. Не хотелось бы угодить в западню. Она знает свое дело.

– Логично, – согласился я. – Тен?

– Да?

– Это могли быть люди Эрзы?

– Сигналы подавал Феонил.

– Ну вот. – Миалинта опять легла.

– Кому-то на Старой дороге? – не понимал я. – Спрашивал, все ли там в порядке?

– Не знаю. – Тенуин говорил так тихо, что я старался не шевелиться, хруст соломы заглушал его слова. – Но ему никто не ответил.

– Может, ты не заметил?

– Может быть. Но сигнал повторился девять раз. Один и тот же. С разными промежутками. Это много.

– И что теперь?

– Спим. Завтра будет видно.

Глава 5 Совий дол

Изначально в «Красной главе» «Миарской правды» значилось сорок семь преступлений, караемых смертной казнью. В редакции Вольмара их осталось четырнадцать, в том числе: «Кража, присвоение и сбыт кумаранского камня в необработанном или обработанном виде». Сутяжный пристав приговорит к смерти любого, кто попробует изъять из Кумаранского тракта хоть один кирпич, его дело даже не потребует печати Городского совета.

Больше всех от этого закона пострадали Южные Земли. Только в Темную эпоху он отправил на казнь свыше пятисот южан. До сих пор там случаются попытки укрыть и провести через Камданское ущелье брусчатку из кумаранского камня – для сбыта в Землях Нурволкина.

Самым страшным преступлением по сей день остается попытка вывезти лигур (действующий или пустышку, неважно) за границы Земель Эрхегорда – она карается медленной смертью самого́ преступника, быстрой смертью всех его родственников первого колена и допускает заключение в Роктане некоторых родственников второго колена.

«Собрание путевых заметок».

Дафнар-младший из рода Ниноэла

Нордис положил молот на щербатую плиту карнальского камня. Поднял чашу с загустевшей брагой, в которую с вечера добавил измельченные растения и раскрошенную рияжную лепешку.

– Он там еще долго? – прохрипел недовольный Громбакх.

Густ посмотрел на него с немой яростью. Говорить в эти минуты не полагалось. В руках наемника был зубач – клинок с тонким, длинным, чуть изогнутым лезвием и заточенными до блеска зазубринами. Густ держал его плашмя на раскрытых ладонях.