Старая калитка

Или взять взяточников. Они также свободны от постыдных судимостей. Правда, сумма засветившихся взяток определяет размер их регулярных пожертвований на обустройство столицы — если точнее, на обустройство элитных загородных посёлков. Вот только жить там придётся уже совсем не им. Так сказать, с кем не поделился, тому и пригодился!

Или же атомщики из долины. Здесь вообще проще пареной репы. С них тоже снимается весь долг Козлова, но с одним условием. Если они успеют до обнуления калитки запустить свой распиаренный Большой Ускоритель — и без дополнительных вливаний от государства. Так сказать, чтобы получать, нужно показать!

Большая Амнистия будоражила население. А счётчик тем временем приближался к нулевой отметке.

Когда над калиткой вместо двух матовых цифр стала высвечиваться одна, народ заволновался.

— Где же обещанный выигрыш?! — спрашивали люди друг у друга и у различных поверхностей, предназначенных для анонимных вопросов. Стены домов, дороги, автобусы, лавочки и даже памятник Козлову — всё это и многое другое пестрело едким народным фольклором, выражающим недоверие ко всякого рода розыгрышам от государства.

«8».

«7».

«6».

«5».

«4».

С цифрой «3» в долине атомщиков собрали собрание. Все понимали, что до дня рождения Козлова старая калитка не дотянет. Но назревший вопрос, вынесенный на голосование, оказывался куда более актуальным: выпускать в свет недоношенное детище, тем самым сняв с себя и с потомков оковы финансовой кабалы, или признать детище замершим и нести дальше доставшуюся участь почившего в бо́зе собрата?

Еле державшийся на ногах главный атомщик, заслышав результаты голосования, опустил голову. Скомканный платок с кровяными кусочками выплеванных лёгких выпал из ослабленных пальцев. Когда приехала скорая, главный атомщик был уже без сознания.

* * *

До «единички» калитка добралась за один день.

У одного из лидеров неприлично багровел рубец на лице, что не вязалось с чистым телом его омолодившейся жены. За баснословные деньги рубец исчез. И осталось всего два использования калитки.

В тот же день раскошелился ещё один лидер: канючивший подросток выпросил у папаши избавление от подростковых прыщей. И вот прыщей не стало. И над калиткой, наконец, зардела стилизованная под аиста, опустившего голову, ярко-красная «единица».

Отчёт, сменивший к финалу цвет, поставил в ступор человека. Отцы конфессий сразу же увидели в том дурное предзнаменование. И потребовали от властей утвердить последнее использование калитки по-настоящему нуждающимся.

Кровавый аист молча ожидал развития событий.

И тут произошло чудо! Как раз в этот момент неожиданным образом выстрелила государственная лотерея. Когда озвучили имя счастливчика, в долине случился фурор. Победителем стал главный атомщик, таскающий в себе поражённые карциномой лёгкие.

Отцы конфессий выбор одобрили.

И вот настал этот день.

Площадь заполонила толпа. Казалось, что от этой толпы дрожит земля. Случалась история, и остаться в стороне никто не хотел.

Когда подъехала скорая, толпа расступилась и пропустила её до калитки.

Главного атомщика вывели под руки.

Он ступил на лужайку. От нахлынувших запахов детства у него закружилась голова. Он остановился и прикрыл глаза. Пахло свежескошенной травой, дворнягой Жучкой, навозом, парным молоком, дедовой рубашкой с заботливо пришитой латкой. А ещё — бабушкиным борщом, отстрелянными гильзами, валяющимися в комоде, пучками сухого укропа и берёзовыми вениками.

По щекам главного атомщика побежали слёзы, собираясь, будто в лощинах, в морщинистых складках; слёзы заполняли лощины, падали, стекали на худую шею, исчезали под рубашкой.

Когда главный атомщик открыл глаза, на его лице впервые за последний месяц висела слабая улыбка. Он попросил оставить его одного.

Проковыляв к калитке, он посмотрел на аиста — тоже, будто с какой-то надеждой, взиравшего в ответ.

Волосками, кожей, высушенным подкожным жиром, кровью, сухожилиями, костями, внутренностями, набрякшей простатой, гнилыми лёгкими — всем, что уже доживало, но ещё напоминало ему о жизни, главный атомщик ощутил чужеродность калитки.

Она была не из этого мира! И ему не требовалось никакого оборудования, чтобы понять это!

И такой вдруг страх обуял его от этого осознания, такой трепет коснулся его плоти, такая ясность ума его поглотила, и такое острое предчувствие его встряхнуло и закрутило в узлы, что посмотрел он на аиста — запуганный, трепещущийся, с ясным умом и закрученный в узлы, — посмотрел и тихо спросил:

— Но… почему?!

И вдруг, словно испугавшись, что ещё мгновение, и он уже не отважится, рванулся главный атомщик вперёд и прошёл под кровавым аистом!

Аист тут же лопнул мыльным пузырём, обдав тех, кто стоял рядом, брызгами и бросив к ногам человека у калитки золотистый тубус.

Пошёл мелкий дождь.