Читаем Старая лодка полностью

Кстати, умение говорить и умение писать это разные умения. Если посмотреть глубже, чем умение просто издавать понятные звуки и писать наборы букв, понятные для окружающих, то таких простых умений хватает только на элементарное, монохромное описание элементарных действий. А ведь хочется ещё и эмоций, и красок добавить. Чтобы в одном случае просто шёл по указанному направлению, а в другом случае шёл не бегом, но быстро и далеко, без желания вернуться. Ну если только по очень большой нужде.

Дальше больше. Необходимость делиться информацией в обществе осталась со мной и на «гражданке». А когда стал начальником то, общаться с подчинёнными проще не стало. «На гражданке» все иное чем в армии. Поэтому пришлось к имеющемуся опыту добавить ещё немного. И обретая новый опыт, я вдруг понял, что умение писать прозу, писать стихи, рисовать, сочинять и играть музыку, создавать скульптуры и здания, даже писать деловые письма – это тоже языки. Когда хочется что-то объяснить, можно нарисовать, написать и сказать. Этого комплекта обычно достаточно для делового общения. А вот когда хочется выразить то, что в душе, свои чувства, то этого катастрофически не хватает.

Столкнулся с тем, что для того, чтобы понять, что нарисовал художник, иногда нужно пережить подобное, тогда поймёшь. И уже не будешь отвлекаться на то, насколько соответствуют анатомии, нарисованные фигуры и насколько правильно прорисована перспектива. Оно всё может быть правильно, но без души. А иногда настолько с душой, что на несовпадения просто не обращаешь внимания.

Освоив искусство делового общения до той степени, что отвечают сразу на первое письмо, к приказам и распоряжением нет вопросов и их не надо подробно комментировать, а длинные трактаты (тех –задания, -описания) могут прочитать за раз и при этом не уснуть, я попытался переключиться на другие способы передачи информации. Я не выбирал и не ранжировал по степени важности и доступности эти способы. Просто так случилось, что я начал писать.

Писал и пишу не по учебникам, курсам и правилам, а «как бог на душу положит». Потом, случайно, захотелось нарисовать то, что «на душе накопилось». Писать буквами – это типа жаловаться, негодовать, сокрушаться. Если звуками, то наиболее подходящим был бы волчий вой длинный, протяжный, тоскливый и безысходный. А нарисовать – это без разрушения, просто попытаться изобразить то, что в душе. И получается, как отдушина. А если не выпускать, то внутри всё, к чертям, перемелется в щепки, опилки, труху. И буду как Винни Пух, набит опилками.

А те опилки, которыми набили Винни Пуха, были когда-то деревьями. Как хочется, чтобы внутри были деревья, а не опилки. И вот когда-то однажды, когда в душе творилось что-то ужасное, даже для меня, и страшно непонятное для окружающих, я нарисовал «Поезд на небо».

Песня Наутилуса Помпилиуса «Железнодорожник» очень хорошо описывает то моё состояние. Просто повторять её не хотелось. Да, они описали и спели правильно. Это состояние совсем почти как в песне, но немного не такое. И вот тогда родился вот этот рисунок. Акрил на бумаге.

Полустанок «засыпанный шапкой снегов», луна, поезд на небо, который отправился в полночь, железнодорожник и я (человек с чемоданом), который то ли опоздал, то ли не решился сесть. Рисунок получился небольшой, но как-то сразу полегчало.

Оказывается, иногда человеку нужно самому себе (для себя) сформулировать, что с ним происходит, что в душе творится. А если объяснить/сформулировать, то становится немного (иногда очень) легче и понятней. Понятней почему и что с этим можно сделать. Слово «нужно» не использовал, потому что даже очень весёлым людям нужны периоды депрессии.

Действие «уехать» оно бывает разным, если субъективно не подразумевать. Бывает «уехать от…» и «уехать куда». Это совсем разные понятия и у них разные мотивы. А ещё бывает третья форма уехать – «уехать потому что». Но даже в этом случае она является прелюдией к первым двум. Или завуалирована, чтобы уехать как будто куда, но на самом деле от.

Нарисовав рисунок, я понял для себя очень чётко и ясно, что это стало частью меня. Я понял, что если решил, но вдруг опоздал или не сделал, то не уехав куда, можно всё равно остаться «уехавшим от…» и можно просто не вернуться. Уезжая от, можно не ехать куда. Просто «от» или без «от», просто уехать «куда». Или просто «от» совсем без «куда».

Однажды (недавно) я вдруг увидел фото, которое опубликовал Вадим Махницкий для «Клуба Анонимных моряков» в Фейсбуке, и настолько оно мне понравилось. Хотя нет, понравилось – это неправильно. Просто навеяло мысли. Просто мысли. И я, взяв за основу это фото, нарисовал то, что было на душе. Настроение и чувства, которые просто соответствовали возрасту. То, что мы (я) видим очень зависит от нашего настроения. Даже цвет неба может меняться от «бездонной синевы» до раздражающего «синего». Цвет, конечно, может успокоить. Есть даже цветотерапия, которую я не отрицаю. Но лучше сначала успокоиться, а потом оценивать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза