Старая Москва. Старый Петербург

Сосед Мартынова спасся со своей женою на большой двери, сорванной бурею; трепещущий муж держал в руках курицу, а жена собачку. Они, как после сами рассказывали, прощались друг с другом и приготавлялись к смерти. Невеселые картины видел Мартынов из своего домика. Здесь человек спасает свою жизнь, плывя в чане, там – ухватясь за гвоздь плывущего домика, на разрушенной крыше которого сидит кошка или собака; оторванная дверь служила подпорою голове лошади и т. д.

Даже такие забавные эпизоды, как сиг, заплывший в подвал Императорской публичной библиотеки, не могут потешить при общем бедствии. В переполохе один армянский священник на армянском кладбище привязал себя в церкви к стене веревкою, дабы в случае если он потонет, то по крайней мере не унесло бы его трупа без вести, так как это и случилось действительно с другими.

К одному англичанину принесло водою гроб, вырытый из земли, его приятеля, которого он похоронил за два дня до наводнения. От полиции была повестка с объявлением, кто из обывателей нашел гроб с непогребенным покойником, унесенный со Смоленского кладбища, и кто представит его, тому дано будет 500 рублей. К одному владельцу дома на Выборгской стороне принесло водою в пустом сахарном ящике грудного младенца; утром после наводнения он слышит детский крик, идет к месту, где слышен крик, и находит ребенка, он улыбается; нашедший принимает его к себе на воспитание. Мартынов говорит, что на другой день наводнения иные плакали, другие радовались, одни разорились, другие пользовались их разорением. Так, после воды Мартынову попадались солдаты, мужики и женщины с полными ведрами какой-то жидкости. «Что это?» – спросил он. «Патока», – отвечали. «Откуда?» – «А вот на бирже размыло сахарный песок». На бирже убыло сахару до 300 000 пудов, соли столько же, вина более нежели на ¹/₂ миллиона рублей, 900 000 пудов муки и других товаров на многие миллионы. Уж какое раздолье! «И действительно, – замечает он, – я посмотрел на показанное место и увидел множество людей, с ведрами и другою посудою собирающих патоку у забора, где навалены были горы сахарного песку, и весело болтающих о том, кто сколько поймал утопших. Этого мало, едва успела войти вода, как начались грабежи». Мартынов в первое же утро застал у себя одного такого доброго молодца с дубинкою, собиравшего что ему угодно. «Что ты делаешь?» – спросил он его с негодованием. «Ищу вчерашнего дня!» – мрачно отвечал он, укладывая чужое добро в свой большой мешок.

Были, впрочем, и такие добрые люди, которые на чужом несчастии не созидали своего, но с опасностию для своей жизни спасали других. Так, один мужичок в продолжение нескольких часов спас 14 душ; затем Соколов, секретарь Российской академии, живший в верхнем этаже, спас 15 человек погибающих, подавая им веревки.

Содержавшиеся в исправительном доме преступники во время наводнения были выпущены на свободу, но не все захотели ею воспользоваться и с самоотвержением бросились спасать утопавших в соседнем доме старых бедных женщин и по пояс в воде выносили их.

Генерал Бенкендорф сам перешел через набережную, где вода доходила ему до плеч, сел не без труда в катер, которым командовал мичман гвардейского экипажа Беляев, и при опаснейшем плавании, продолжавшемся до 3 часов ночи, успел спасти множество людей. Полковник Герман, получив высочайшее приказание отправиться в Коломну, в казармы гвардейского экипажа, для рассылки судов на помощь погибающим, поехал из дворца в курьерской тележке, но должен был бросить ее на дороге и сесть верхом на лошадь, которую вскоре переменил, и наконец с величайшим трудом и опасностью доехал в лодке до казарм и исполнил возложенное на него поручение. В шесть часов вечера он возвратился во дворец пешком, по пояс в воде, поддерживаемый отправленным с ним матросом. Мичман Миллер спас 12 человек, ездя от Галерной улицы к Исаакиевскому мосту и по Неве, принимая погибающих к себе на катер. Капитан Скрыдлов на небольшом судне спас 100 человек. Государь наградил Бенкендорфа бриллиантовой табакеркой. Герман получил Св. Анну 2-й степени, Миллер и Беляев – Св. Владимира 4-й степени. Часовой лейб-гвардии Преображенского полка Михаил Петров не оставлял во время наводнения своего поста у Летнего сада, пока не приказал ему того ефрейтор Фома Малышев, подвергавшийся сам опасности для спасения его, потому что должен был брести к нему по пояс в воде и бороться с яростью валов, покрывавших тогда набережную.

Другой гвардейский солдат, посланный с заставы с донесением, проходя Сенную, слышит плач ребенка, плавающего на столе в нижнем этаже. Служитель останавливается, борется несколько времени с обязанностью службы и с состраданием, но последнее чувство берет верх; он, перекрестясь, кидается в воду и спасает ребенка. Между тем вода прибывает; он, не колеблясь, кидает свой кивер, сажает ребенка на голову и таким образом выносит его из опасности.