Старая Москва. Старый Петербург

Аничков мост, или Аничкин, как его и теперь еще называют, был построен в 1715 году; название он получил от примыкавшей к нему Аничковской слободы, построенной подполковником М. О. Аничковым; позднее, в 1726 году, Аничков мост был подъемный, и здесь, при въезде к нему, стоял караульный дом для осмотра паспортов у лиц, въезжавших в столицу. В 1720 году такие заставы стояли в конце каждой улицы, их закрывали ежедневно вечером в одиннадцатом часу, а поднимали утром после пробития утренней зори. Ночью чрез заставы, или шлагбаумы, пропускались все команды, вельможи, священники, лекари, повивальные бабки и посланные по делам службы, но только все должны были иметь зажженные фонари. Тогда было подтверждено: «Когда шлагбаумы ночью опустятся, в такие часы знатных персон и при них служителей пропускать с фонарями без задержания, а без фонарей не пропускать, а из подлых в такие неуказные часы, разве кто за крайнею нуждою пойдет один с фонарем, спрося у него, по указу пропускать же, а ежели два или три человека и более из подлых, хотя и с фонарем пойдут, тех брать под караул». Голландец фон Гавен приводит следующий рассказ по этому случаю. Однажды шел по улице генерал и перед ним слуга его с фонарем. Сторожа окружили генерала и задержали его, а слугу пропустили без затруднения, так как у него был фонарь. Позднее при Екатерине II уже о приехавших и выехавших из города не спрашивали, часовые никого из проезжающих через заставу не останавливали и ни о чем их не допрашивали, шлагбаумов тогда не было, выезд за долги из столиц не был запрещен, каждый получал от губернатора подорожную во всякое время и без всякой платы и выезжал из города когда хотел. Но, по старой привычке, многие лица считали обязанностью говорить о своем проезде, имена их вносили в реестр, который обер-полицеймейстер на другой день и докладывал императрице. При императоре Павле I еще до заставы в городе каждого проезжающего останавливали раз пять пикеты и подвергали подробным расспросам. На городской заставе ехавшего опять подвергали длинному и томительному допросу. Выехать за черту города тоже без подорожной нельзя было. Проезд через заставу при императоре Александре I был делом тоже государственной важности, и все проезжающие должны были записываться. Иногда это записывание вызывало немало комических сцен. Так, например, несколько проказников сговорились, проезжая чрез петербургские заставы, записываться там самыми смешными и хитрыми именами и фамилиями: это обратило внимание начальства. Приказано было задержать первого, кто даст повод к подозрению. Несколько дней спустя после такого распоряжения проезжает чрез заставу государственный контролер Балтазар Балтазарович Кампенгаузен и заявляет свое звание, имя и фамилию. Караульному офицеру это имя показывается странным, он грубо говорит ему: «Знаем мы вашу братию шутников, извольте-ка здесь посидеть, а потом мы отправим вас к коменданту для спроса, существует ли такой шут гороховый!»

Аничков мост стали перестраивать в 1742 году, и в 1749 году его утвердили на сваях, на которых он простоял 34 года.

В царствование Екатерины II Аничков мост был уже каменный, в два свода, из дикого тесаного камня, между сводами был подъемный мост с четырьмя каменными башнями в 3 сажени вышины, на мосту находились четыре колонны с восемью фонарями на железных рукавах; начали его строить в 1783 году и закончили в 1787 году. Строителем его, как и других семи каменных мостов, в одно время с ним выстроенных, был генерал Модерах, который позднее был пермским губернатором. В нынешнем виде Аничков мост возведен в 1841 году и украшен колоссальными бронзовыми группами, вылепленными и отлитыми бароном Клодтом. Открыт Аничков мост был в день восшествия императора Николая на престол.

Первый же исторический мост в Петербурге был построен на Петровском острове, на реке Ждановке; он соединяет крепость с городом.

После него были выстроены три моста на Фонтанке, в числе которых был и Аничковский; затем уже в 1739 году в столице стало вдруг сорок мостов. Все эти мосты были в первое время безымянные.

Каменные палаты наших вельмож, стоявшие на широких дворах, с прудами, оранжереями и обширными садами на Фонтанной речке, давали всей этой местности вид приволья и простора. Здесь в старину проводили лето наши сановники, а некоторые из опальных живали и по зимам; известный своими дебошами в екатерининское время граф Апраксин, не имея права на въезд в столицу, жил здесь как бы за городом, на своей даче, где теперь стоит торговый Апраксин двор.