Старая Москва. Старый Петербург

Где теперь стоят дома Зиновьева и угловой дом к Графскому переулку и затем примыкавшие к углу Троицкого переулка большие новые дома, – здесь стояла загородная дача духовника Елисаветы, Ф. Я. Дубянского[426], бывшего при дворце в большой силе; придворные считали его недалеким простячком, которого никто не боялся, но на самом деле это был ловкий и умный царедворец; по его представлениям совершались все перемены в составе духовенства, а также объявлялись разные распоряжения по церковному ведомству. По преданию, Дубянский жил очень открыто на своей даче; в записках Марковича встречаются следующие заметки: «Бывали у отца духовного Дубянского… бокалов по десяти венгерского выпили и подпиахом». В доме Дубянского была церковь во имя Преображения Господня.

По смерти Дубянского загородный дом поступил во владение его племянников, и в сороковых годах здесь жили его наследники. Вероятно, петербургские старожилы помнят одного из потомков духовника Елисаветы, камергера Дубянского, низенького бодрого старичка, в легком пальто и всегда со шляпой в руках, несмотря ни на какой мороз; его коротко обстриженные волосы были буквально залиты маслом или помадой. Позади Дубянского всегда следовала низенькая модная карета. Жил он в своем доме, в Графском переулке, который так назван от дома графа Головина; по другим сведениям, он получил название от дома графа Ротари, к дому которого он вел с Фонтанки. Граф Ротари, известный богач-художник, ученик Балестры и Тревизани, был вызван Екатериною II на должность придворного живописца; он написал в Петербурге множество портретов, исторических картин и более трехсот девичьих головок, служащих теперь украшением одной из зал Большого дворца в Петергофе. Ротари умер в Петербурге.

На месте дома на углу Графского и Фонтанки, где теперь помещаются квартиры духовенства Аничковского дворца, в старину стоял загородный дом Алексея Деденева, женатого на дочери В. И. Разумовского. Про этого Деденева говорит Гельбиг[427], что он был человек весьма странный и в обществе неуживчив, у него был сын камергер, умерший в Дрездене в 1793 году; от сына последнего, камер-юнкера, великий князь Николай Павлович в 1818 году и купил деревянный дом со всеми строениями и землею.

Далее стояли дома сторонников Елизаветы Петровны, шталмейстера[428] Р. М. Кошелева и гофмейстера[429] Д. А. Шепелева; женаты оба были на двух родных сестрах, дочерях пастора Глюка, в семействе которого некогда жила Марта Скавронская; родственница Шепелева, Мавра Егоровна, была лицом очень близким к императрице и впоследствии вышла замуж за графа П. И. Шувалова; дом Шепелева примыкал к углу Чернышева переулка. По словам Гельбига, Шепелева все ненавидели за его грубость; предание говорит, что он был при Петре смазчиком экипажей. Напротив этого дома, по Фонтанке, тянулся большой сад графа М. И. Воронцова, в глубине которого, к Гостиному двору, стоял великолепный дворец, построенный графом Растрелли. Граф Воронцов был в то время вице-канцлером, женат он был на двоюродной сестре императрицы Анне Карловне Скавронской. В 1763 году императрица Екатерина купила его дом за 217 000 рублей, дом стоял пустым до осени 1770 года; в этом году там отвели квартиру принцу Генриху Прусскому, брату Фридриха II; потом жил в нем принц Нассау-Зиген, служивший в нашем флоте адмиралом, одержавший победы над шведами. Затем помещался в нем вице-канцлер граф Ив. Ан. Остерман. Император Павел устроил в нем капитул Мальтийского ордена, церковь была построена архитектором Гваренги и освящена 17 июня 1800 года митрополитом Сестренцевичем; она состояла в заведовании графа Литты до смерти его; в 1810 году дом этот был пожалован Пажескому корпусу, хотя вовсе не был приспособлен к помещению учебного заведения и носил все признаки жилища богатого вельможи XVIII столетия[430]. Великолепная двойная лестница, украшенная зеркалами и статуями, вела во второй этаж, где помещались дортуары и классы. В огромных залах в два света были спальни для воспитанников; все дортуары и классы имели великолепные потолки. Картины этих плафонов изображали сцены из Овидиевых превращений с обнаженными богинями и полубогинями; в одной из таких комнат на потолке было изображение освобождения Персеем Андромеды. Без всяких покровов прелестная Андромеда стояла прикованная на скале, а перед нею Персей, поражающий дракона. По рассказам современников, после дворца Воронцова по роскоши был один дом в Петербурге – это Шувалова, который в то время полагал основание императорской Академии художеств.