Старая Москва. Старый Петербург

Граф Герман Лесток, по происхождению француз, имел на Елисавету сильное влияние в начале ее царствования. Лесток приехал в Россию в 1713 году, определен доктором Екатерины и в 1718 году сослан Петром в Казань, как уверяет Штелин в своих анекдотах. Со вступлением на престол Екатерины I Лесток был возвращен из ссылки и определен врачом к цесаревне Елисавете; здесь он умел понравиться ей своим веселым характером, французской любезностью. При дворе принцессы Лесток ловко повел интригу в пользу своей повелительницы и представил ей план овладеть престолом. Вначале Елисавета не решалась отважиться на такой шаг, но позднее, спустя одиннадцать лет, во время младенчества императора Иоанна Антоновича, она согласилась на его план. По его совету царевна обратилась к содействию французского посланника, маркиза де ла Шетарди, последний передал Лестоку до 130 000 дукатов для этого дела. Все переговоры были ведены очень хитро: если нужно было переписываться, то заговорщики клали записочки в табакерки и таким образом вели корреспонденцию. Но как ни были ловки заговорщики, тайные сношения были открыты. Елисавета имела горячий разговор с регентшей и, возвратясь домой, объятая страхом, умоляла Лестока бросить все затеи. Елисавета наконец решилась и в ночь с 24 на 25 ноября 1741 года взошла на престол своего отца. Услуги Лестока были вскоре забыты императрицей; последний это предвидел и не раз намекал об этом Елисавете, но государыня уверяла его в своей неизменной благодарности. В первые дни своего царствования она наградила его по-царски: помимо большого жалованья, он получал за каждый раз, когда пускал кровь императрице, по 2000 рублей. Елисавета пожаловала ему свой портрет, украшенный бриллиантами. Но вскоре своим беззаботным поведением, кутежами и в особенности преданностью наследнику Петру III он возбудил в императрице подозрительность. Этими ничтожными обстоятельствами и воспользовались его враги: граф Апраксин и Бестужев-Рюмин, которые донесли, что он находится в тайной связи с враждебным императрице прусским двором и затем хочет возвести на престол Петра III. Как ни были нелепы эти обвинения, но Елисавета поверила им; над Лестоком был учрежден суд. Ведение этого суда возмущало всякого беспристрастного человека; только для веселого Лестока оно было новым источником забавы, но скоро веселость покинула его; для обвинения нужно было собственное сознание, чего никак нельзя было добиться от графа. Варварская пытка подействовала, несколько ударов кнутом вынудили его сознаться в несовершённых преступлениях. Но несмотря и на это, враги ни в чем не могли изобличить его, они начали тянуть процесс, члены которого, по существовавшему тогда закону, содержались на счет виновного Лестока; превосходный дом его на Царицыном лугу (теперь дом Игнатьева) взял себе граф Апраксин, капитал тоже был отобран, дело тянулось долго. Только в 1756 году он был осужден к ссылке сначала в Углич, потом в Устюг. При вступлении Петра III на престол Лесток был возвращен государем. Когда его возвратили, то жена Лестока, принося благодарность Петру III, пророчески сказала императору: «Ваше величество все такой же любезный, человеколюбивый государь, каким и были; ваше великодушное сердце прощает своим врагам, но, поверьте мне, ваша доброта погубит вас!» По преданию, Петр III позволил Лестоку отыскивать разграбленные у него вещи, и последний смущал придворных своим появлением в их гостиных. Лесток был талантливый человек, он обладал проницательным умом, глубоким знанием людей и добрым сердцем; он владел неунывавшею веселостью, был вечно жив, резв и остер и до последних дней жизни беззаботен и крайне невоздержан на язык: этим недостатком он вредил скорее себе, чем другим. Лесток умер в 1767 году, по одним сказаниям, от каменной болезни, по другим – он был заеден насекомыми вследствие своей невероятной нечистоплотности под старость.

Известный, по уличному прозванию, на Фонтанке, у Семеновского моста, «Глебов дом», где помещаются теперь казармы, получил свое прозвище от своего прежнего владельца, генерал-прокурора А. И. Глебова, происходившего родом из духовного звания, возвышением же своим обязанного графу П. И. Шувалову, в руках которого, по выражению императрицы Екатерины II, «он находился и напоился его дурными принципиями, хотя и не весьма полезными для общества, но достаточно прибыльными для их самих». Глебов владел миллионами, начало которых положил в Сибири, где был откупщиком и винозаводчиком в Иркутской губернии. Впоследствии Глебову за взятки и разные беззакония было воспрещено жить в обеих столицах. В это время он выстроил себе дом на Ходынке, близ Москвы, где и умер. Глебов еще при жизни своей продал дом своему однофамильцу, богатому ярославскому купцу, который в доме устроил большую суконную фабрику.