Старая Москва. Старый Петербург

За неисполнение этого правила взыскивался штраф, по две деньги с сажени в ширину его двора. Особенно строго наказывались те, кто вывозил на Неву и другие реки помет и сор. За такие проступки у знатных – их служители, а незнатные домовладельцы самолично должны были быть биты кнутом и ссылаемы в вечную каторжную работу. Постановлено было, чтобы все торгующие съестными припасами на улицах и в лавках «ходили в белом мундире по указу, а мундиры бы делать по образцу, как в мясном и рыбном рядах у торговых людей». С неисполнителей брали штраф, а товар отбирали «на великого государя».

Было также запрещено: «чтоб никто никакого чину по малой речке Мье и по другим малым речкам и по каналам днем и ночью, на лошадях, в санях и верхом, кроме пеших, отнюдь не ездил, того ради, что от коневого помета засариваются оные речки и каналы». Также замечено было, что извозчики в Петербурге ездили на невзнузданных лошадях и топтали пешеходов, почему было постановлено за первую подобную вину – кошки, за вторую – кнут, за третью – ссылка на каторгу. «Имеющим же охоту, – сказано в указе, – бегать на резвых лошадях взапуски или взаклад, и тем людям такое бегание позволяется чинить, выезжая в Ямскую слободу» и т. д.

Не менее интересно было в описываемое время запрещение нищим шататься по улицам и просить милостыню, «понеже в таковых многие за леностьми и молодые, которые в работы и наймы не употребляются, милостыни просят, от которых ничего доброго, кроме воровства, показать не можно». С подавших милостыню взыскивался штраф в 5 рублей, потому что желающие помогать бедным обязывались делать пожертвования на богоугодные заведения. Многое из вышеписанного недурно было бы принять в соображение и в настоящее время.

В деревянном Гостином дворе, что стоял на месте нынешнего Гостиного двора, торговали на ларях, в шалашах и вразноску. Здесь нередко происходили драки и даже разбои. По рассказам иностранцев, бывших в это время в Петербурге, иногда и проезд по преспективе от тесноты был невозможен, особенно от возов с дровами и сеном. Купцы того времени, или, вернее, торгаши, пользовались весьма дурной славой. В то время явился даже обличитель купцов, Матинский, написавший комическую оперу «С.-Петербургский Гостиный двор», где был выведен разными плутнями и мошенничеством нажившийся гостинодворец Феропонт Сквалыгин и товарищ в его плутовских проделках, взяточник, подьячий Крючкодей. Опера была дана в первый раз 26 ноября 1783 года на Царицыном лугу в театре Книпера и Дмитревского. Как гласила афиша, сочинения она «путешествующего по Италии крепостного человека Матинского графа Ягужинского, музыка тоже Матинского». Опера имела необычайный успех и в короткое время выдержала три издания: в 1791, 1792 и 1799 годах.

Роль Сквалыгина играл актер Сем. Соколов, а Крючкодея – Ан. Крутицкий.

Образ жизни купца XVIII века, как говорит П. И. Страхов[486], был таков, что блаженство его состояло в том, чтобы иметь жирную лошадь, толстую жену, крепкое пиво, в доме своем особенную светелку, баню и сад. Утром сидел он в лавке, где со знакомыми и покупателями выпивал несколько так называемых галенков[487] чаю. После обеда спал три часа, а остальное время проводил с приятелями, играя в шашки на пиво. Богатый купец имел свою пословицу, которая в кругу его знакомых заменяла остроумие, возбуждала смех и часто давала предлог к выпивке. Купцы за особенное качество ума считали бестолковость в разговорах; речь их иногда делалась совсем непонятной от излюбленной пословицы, которую они употребляли без всякой надобности, почти чрез несколько слов.

При первом с кем-нибудь свидании или знакомстве купец тотчас старался закидать его пословицами и прибаутками и тем дать знать, что он, как говорится, «сам себе на уме». Купец всегда любил выпить и, помимо разных семейных празднеств: именин, родин, крестин, искал случая напиться, особенно баня также еженедельно давала предлог к пьянству и созывам гостей.

Летом в праздники купцы с друзьями ездили за город с пирогами, самоварами и водкою. Смотрение кулачных боев, медвежьей травли, катанья с гор составляли любимейшие зимние удовольствия. Жены купцов не пили пива и не играли в шашки, но хозяйка дома свою гостью отводила потихоньку в спальню, как будто для разговора, и подносила ей там по чарочке тайком, пока не напаивала допьяна.