Старая Москва. Старый Петербург

Вот как описывает сама государыня в письме своем к Гримму этот красивый забытый уголок, купленный и обстроенный ею в две недели: «Представьте берег, покрытый большим лесом, и ея величество, с лакеем переезжающую ручей на пароме. Перед нею низменность, покрытая кустарником, где вы поместите фазаньи клетки, прудок, оканчивающийся плотиной, осененный высокими ивами, и между ними открывается еще более значительный пруд, которого один берег, крутой, занят разбросанными по нем маленькими деревеньками, а другой, с незаметным склоном, представляет вашему взору поля, луга, букеты лесов и отдельныя деревья; налево от плотика тинистый ручеек зарос лесом, который постепенно возвышается амфитеатром. Ну, представьте же себе все это, и вы будете в Царицыне».

В другом месте государыня говорит, как она подъехала к Царицыну: «Дорога привела меня к громадному пруду, связанному с другим, еще огромнейшим; но этот второй пруд, богатый прелестнейшими видами, не принадлежал этому величеству, а некоему князю Кантемиру, ея соседу. Второй пруд соединяется с третьим прудом, который образовал бесчисленное множество заливов, и вот гулявшие, переходя от пруда к пруду то пешком, то в карете, очутились за семь длинных верст от Коломенского, высматривая имение своего соседа, старика с лишком 70-летнего, который нисколько не интересовался ни водами, ни лесами, ни прелестными видами, восхищавшими путешественников. Он проводил свою жизнь за карточным столом, проклиная свои проигрыши, и вот осторожно и с полнейшей деликатностью весь двор с императрицей во главе начинает интриговать, чтобы выведать намерения его, узнать, выигрывает он или проигрывает; не продает ли свое имение, дорожит ли им, часто ли в нем бывает, не нужно ли ему денег, кто его друзья, чрез кого бы заинтересовать его. Мы не хотим одолжения, мы не хотим чужого, мы покупаем, но и отказать нам не есть преступление. „Как хотите, м. г.[96], нам улыбается приоборетение, но мы можем обойтись без него“. Придворные мои засуетились, один говорит: „Он мне отказал, он не хочет продавать“. – „Ну, тем лучше“. Другой доносит: „Ему не нужно денег, он играет счастливо“. Третий: „Он сказал, я не могу продать, у меня нет ни наследников, ни кого-либо другого; имение мое исходит из казны, ей же я его предоставлю“. Наконец является пятый и передает, что Кантемир сказал: „Я решительно объявляю, что имение мое может быть продано только казне“. – „А, это прекрасно!..“ Вот к нему наряжают нарочного узнать, любит ли он имение. „Нисколько, – отвечает он, – доказательство, что я живу в другом, я это имение наследовал от брата и никогда в него не езжу; оно может годиться только императрице“. – „Сколько же вы за него хотите?“ – „Двадцать тысяч рублей“. – „Мне велено предложить вам двадцать пять тысяч рублей“».

Из имеющегося у нас рукописного описания села Царицына, конца прошлого века, имение куплено у бригадира Сергия Дмитриевича, князя Кантемира; вместе с ним приобретены казною у князя деревни Хохловка, Пладрово и Ореховка и у гвардии капитана князя Ив. Ал. Трубецкого село Булатниково и позднее годом село Коньково у фрейлины Зиновьевой. Имение Черная Грязь переименовано по указу, данному Сенату августа 14-го дня 1775 года, в Царицыно Село. Имение Черная Грязь подарено отцу владельца, бывшему господарю молдавскому князю Дмитрию Константиновичу, Петром Великим. Князь Кантемир родился в Яссах в 1663 году. В 1684 году за оказанные важные услуги Порте Кантемир был возведен в достоинство молдавского государя, во время войн турок с русскими в 1711 году Кантемир присоединился в подданство России вместе с управляемым им княжеством. Кантемир с своими боярами присягнул в верности Петру I в самый день Петра и Павла.

Когда Петр Великий был окружен у Прута турецкими войсками, в числе предложений, потребованных визирем от царя, было предложено выдать и Кантемира пленником. Но государь им ответил: «Я лучше уступлю туркам всю землю, простирающуюся до Курска, нежели выдам князя, пожертвовавшего для меня всем своим достоянием. Потерянное оружием возвращается; но нарушение данного слова невозвратимо, отступить от чести то же, что не быть государем». Визирю было объявлено, что Кантемир бежал из лагеря, между тем он скрылся в царской карете, куда один служитель носил к нему пищу.

Прутский договор лишил князя его владений, но Петр возвратил потери, понесенные им, пожаловав ему в Москве дом и в Севском уезде тысячу дворов с селом Дмитровским, впоследствии городом, затем подмосковную Черную Грязь со всеми угодьями. Вместе с тем государь положил ему ежегодную пенсию в 6000 рублей, пожаловал свой портрет, осыпанный бриллиантами, и вместе с титулом светлейшего князя предоставил ему право судить самому выехавших с ними из Молдавии его бывших подданных, в числе более двух тысяч человек.